Тайна дома Морелли

И все же полностью уверена она не была. Ее ужасала малейшая возможность отказа с его стороны. А потом начались эти странные сны. Человек, которого она когда-то давно видела около кроватки младшей дочери, являлся к ней на рассвете и нежно нашептывал на ухо, как она прекрасна. Она просыпалась ни свет ни заря, мокрая от пота. Иногда рубашка была задрана, тело обнажено почти до поясницы, и она смутно помнила, что испытывала удовольствие, которое в другое время показалось бы ей до крайности непристойным. Она была напугана. Но видения не прекращались. Во сне этот человек овладевал ею решительно и безжалостно. Когда она просыпалась, у нее болело все тело. А бывало и так, что на внутренней стороне бедер она обнаруживала синяки. Было ли это на самом деле? Или она потихоньку сходила с ума? Разумеется, сестрам про ночные приключения она не рассказывала. Это было немыслимо! Иногда ей приходило в голову, что ее собственные тайные желания преследовали ее в мечтах так часто, что в конце концов обрели материальную форму. Хотя, конечно, подобное объяснение ее не удовлетворяло. С течением времени она все отчетливее помнила то, что происходило во сне. Когда Пенни стало хуже, мужчина являлся каждую ночь. В сумерках комнаты Мэри Энн различала его кошачьи глаза, слышала мягкие шаги по ковру, чувствовала тяжесть чужого тела на своем ложе. Как правило, она погружалась в забытье, но иной раз пыталась кричать, и тогда существо зажимало ей рот и нежно шептало, что она должна быть хорошей девочкой, что она красива, обольстительно юна, что она не сумеет найти достойного мужчину, который ее удовлетворит, и что этим займется он. Настал черед успокоительных таблеток, поверхностного сна и смутного, но вполне обоснованного страха, как бы это существо не повадилось к Элизабет. И вот на фоне всего этого – смерть младшей дочери. В ту ночь, погрузившись в глубокий сон, вызванный снотворным, она видела, как человек рыдает возле нее. Он сидел на краю кровати, спиной к ней, лицом к окну, и плакал, заслонив лицо призрачными руками.

– Ma petite, c’est terrible[2], – повторял он.

– Не вздумай забрать мою дочь… – попыталась сказать она, но голос звучал чуть слышно, слов было не разобрать.

Он посмотрел на нее возмущенно. Вскочил, напряженно и растерянно размышляя над ее словами. Устремил на нее глаза, полные слез и скорби. А затем исчез и не появлялся вплоть до этой ночи.

А что, если она, Мэри Энн, была причиной всех этих бедствий? И это по ее вине в какой-то момент, на первый взгляд ничего особенного не значащий, призрак, или чем он там был на самом деле, задумал совершить свои злодейства? Сомнения и тайные переживания преследовали Мэри Энн много дней подряд. В тот момент, когда она закрыла за собой калитку, они терзали ее так же, как и все прошлые дни. Алан вышел на крыльцо и смотрел на нее так, словно она – святая, появившаяся внезапно посреди холодной туманной ночи.

– Мэри, – воскликнул он. – Ты давно здесь, в саду? Входи, погрейся.

Мэри Энн сообразила, что прошло уже довольно много времени с тех пор, как она вышла на улицу, размышляя о случившемся. Она думала о нем так спокойно и безмятежно, как ни разу до сих пор.

– Я шла за Элизабет… – она взглянула на часы, – но сейчас еще слишком рано. Хотела узнать, не проводишь ли ты меня.

Алан нахмурился.

– За Элизабет? А где она?

– У Джима Аллена. Она собиралась зайти к нему, поболтать про книжки и взять автограф.

Алан покачал головой и пропустил ее внутрь.

– Ну и ну… А тебя не пугает, что девочка один на один с мужчиной? Мы ведь не слишком много о нем знаем. Он кажется хорошим человеком, и все же мужчина – это мужчина, и…

– Алан, – воскликнула Мэри Энн насмешливо и чуточку устало. – Моя дочка не глупая. Уверена, что его общество окажет на нее благоприятное влияние. Не знаю, поймешь ли ты меня. Общение с этим писателем – единственное, что делает ее в последнее время счастливой. Ты бы видел, как меняется ее лицо, когда она говорит о нем…

– И все-таки он мужчина, Мэри, – настойчиво повторил он. – А она – маленькая женщина. Если он охоч до этого дела, она покажется ему легкой добычей.

Мэри Энн улыбнулась. Такой поворот событий не приходил ей в голову.

– Что-то в этом Джиме Аллене внушает мне доверие.

– Да, мне тоже. И все-таки…

Алан помог ей раздеться, повесил пальто на вешалку у двери. Они прошли в гостиную, где он только что растопил камин. Напротив камина – кипа старых газет. Кочерга, прислоненная к одному из кресел. Мэри Энн вспомнила последние слова, произнесенные Аланом в спальне: «Если я обниму тебя прямо сейчас, я пропал, Мэри».

– У тебя красивое платье, – сказал он. – Надеюсь, ты надела его не для того, чтобы поразить воображение Джима Аллена.

Он обернулся и внимательно посмотрел на нее. В это мгновение Мэри Энн испытала чувство, которое еще ни разу не замечала за все время, проведенное с ним рядом: безусловную любовь, благодарность за ту заботу, которой он ее окружал.