Тайна Драконьего Источника

Да, Ангус никогда не любил ее и изменял ей напропалую, где только мог. Вон до брака даже незаконнорожденную дочку прижил. Да и ее ли одну? Никто не знает, сколько у него детей разбросано по четырем ланам. Знала ли Ирма Римлиг, когда судьба свела ее с красавцем-герцогом о его репутации записного ловеласа? Конечно, знала. Но ее тянуло к нему, словно магнитом, будто бы ей в Книге судеб было предписано испить горькую чашу с Ангусом до дна, и она не смела противиться небесам.

Возникали ли у нее мысли о разводе? Возникали, но, эти мысли, словно перелетные птицы, тут же вылетали у нее из головы, потому что она понимала, что у нее не хватит силы воли на то, чтобы вынести осуждение своего круга. Одно ее радовало в этом браке — рождение дочери. Айвена, красавица и умница, стала радостью для материнского сердца. Ради того, чтобы дочь жила в полной семье, Ирма готова была терпеть от Ангуса любые издевательства. Слава Девасу, до рукоприкладства он не доходил, но, выпив, весьма изощренно и тонко измывался над женой психологически.

Но Ирма уже привыкла к этому, и если первые годы тайком лила слезы, то сейчас не обращала внимание на желчные высказывания мужа. Ее тревожило другое: его категорический настрой против семейства Бриггенов. Муж настолько не переносил его представителей, что его не останавливал даже их королевский статус и выгоды, которые сулило бы родство с ними. Ирма ломала голову, как объяснить конунгу Ингвару и королеве Элле, почему она придет к ним по их приглашению на обед в одиночку. Муж категорически отказался посетить королевский дворец. Ирма думала, что, может, оно и к лучшему, потому что вспылив или перебрав со спиртным, он мог бы наговорить лишнего, лишив таким образом дочь блестящего будущего. Ведь Эрик — единственный сын конунга, разве может быть более желанный жених во всем Дрокенсвёрде? К тому же Айвена сильно влюблена в него.

«Какая великолепная и счастливая королева может получиться из моей красавицы!» — думала Ирма, когда вдруг услышала крик мужа из малой гостиной. «Ну вот, раз он там, значит, опять «дегустирует», — Ирма с горечью понимала, что вечер не обойдется без скандала и нехотя направлялась к мужу.

Ангус, бледный, с залегшими под глазами темными тенями, лежал на диване. Увидев жену, он рукой подозвал ее к себе. На столике стоял недобитый бокал с красным вином.

— Ирма, сядь рядом, — слабым голосом попросил он жену. — Посиди со мной.

Ирма присела около мужа. Слышать и видеть его таким было непривычно. Место горечи в ее душе заняла тревога: все-таки близкий человек. Да и по-прежнему любимый.

— Ангус, дорогой, что с тобой? Ты себя плохо чувствуешь? — Ирма положила теплую маленькую ладонь на холодную руку герцога.

— Сердце… — Ангус показал на левую сторону груди, — здесь что-то точит и свербит…

— Дорогой, надо послать за доктором! — Ирма рванулась, но муж схватил ее за руку.

— Не уходи, я не хочу быть один.

— Милый, ты не один, в доме полно слуг, с минуты на минуту придет Айвена, да и я никуда не ухожу, только дам распоряжение.

— Айвена… — Ангус приподнял веки своих все еще красивых глаз цвета льда и морщинки возле них разгладились. — Наша девочка все еще продолжает бредить этим мальчишкой?

— Ты имеешь в виду Эрика эр-Бриггена? — осторожно спросила Ирма, не желая спровоцировать скандал.

— Бриггена, да, Бриггена… — Ангус закрыл глаза и не поднимая их тихо произнес, — Бриггены всегда оказывались впереди Креймодов, всегда. Это несправедливо! Чем я хуже Ингвара?

— Дорогой, для меня — так ты лучше любого из Бриггенов в сто раз! Но судьба предоставляет им шансы научиться быть царственными особами, тогда как у Креймодов эти черты, присущие конунгам, в крови уже изначально. Девас каждый раз, когда мы воплощаемся, учит нас чему-то новому. Кто не умел быть кем-то в прошлой жизни, учится этому в новом воплощении. Ты не стал конунгом, хотя, безусловно, достоин этого, только потому что был им когда-то и научился этому. Теперь ты учишься быть благотворителем и бессребренником. Поэтому ты получил в этой жизни богатство — чтобы делиться им.

Ирма, увлекшись не заметила, что Ангус начал засыпать. Веки у него все чаще опускались, и Ирма даже не понимала, слышал ли он хоть что-то из сказанного ею.

Вдруг муж открыл глаза и почти четко произнес:

— А я все равно одержу над ними победу!

— Над кем, Ангус?

— Над Бриггенами! Моя дочь станет впоследствии королевой! Моя дочь, урожденная Креймод.

И с этой радующей его мыслью герцог Креймод заснул со счастливой улыбкой.

Ирма вздохнула с облегчением. По правде, ее совершенно не занимала какая-то там победа над Бриггенами, но если эта мысль успокаивала ее мужа, что ж, пускай тешит свое самолюбие хоть так. По крайней мере, он смирился с предстоящим браком Айвены и Эрика и не станет чинить препятствий. А это самое главное.