Тайна Древнего Лика

«Нужного человека», в унисон с наименованием ресторана и кувшинки, звали Викторией. И, как и цветок знаменитой кувшинки, она сияла белизной тонкой блузки и брючек в обтяжку. Виктория Монти, свободная журналистка, была яркой черноволосой женщиной с очень привлекательной грудью, в возрасте между тридцатью и сорока годами — точнее Алекс, по своему обыкновению, определить не смог. Подобные женщины рекламируют по телевизору стиральные порошки, зубные пасты и разные разности для критических дней. Она была похожа на бразильянку, но, как выяснилось в ходе разговора, появилась на свет в Амарилло, штат Техас.

Поработав некоторое время в провинциальной газете, Виктория рискнула резко изменить образ жизни и пуститься в свободное плавание. Начав с Ливана, она вскоре перебралась в Италию. А впоследствии прочно обосновалась в Бразилии, переезжая из одного в другой город Атлантического побережья все ближе к Уругваю — Форталеза, Ресифи, Салвадор, Рио и, наконец, Сан-Паулу. Свои материалы она предлагала различным информационным агентствам, и дела у нее шли очень даже неплохо. Доусон познакомился с ней еще на Адриатике, и с тех пор она не теряла с ним связи, выуживая подробности его постоянных археологических изысканий. Доусон был для нее одним из многочисленных источников информации, и ни о каких других контактах, как понял Алекс, речь тут не шла. Виктория горела желанием побывать в глубинах Амазонии, где ждет не дождется древняя-предревняя пирамида, и собиралась самыми яркими красками расписать предстоящее открытие и донести его до информационных агентств. А значит, подумал Алекс, если и не миллионы, то тысячи узнают об этом чудесном месте, возвращавшем счастливое прошлое. И если не тысячи — то сотни поверят. И если не сотни — то десятки отправятся туда, к тем, кто жаждет обрести новых хозяев. Главное — пойдет слух, разбегутся круги по воде, все шире, все дальше и дальше… Власти, разумеется, в конце концов отреагируют, но случится это далеко не сразу.

— Носик попудрить не желаешь? — минут через десять по-свойски обратился Доусон к Виктории.

— Изгоняешь представителей прессы? Хочешь пообщаться при закрытых дверях? — Журналистка промокнула салфеткой свои великолепные рекламные губы и встала, поигрывая узкой талией. — Мочевой пузырь меня пока не беспокоит, я уж лучше туда, — она показала изящным пальцем на табуреты у стойки бара. — Потом позовешь, если меня к тому времени не снимут.

— Но-но, — сказал Доусон. — Или работа — или секс!

— Эти понятия вполне совместимы. При желании, — ответствовала представительница второй древнейшей профессии, задорно подмигнула Алексу и пошла от столика походкой путаны, провожаемая пламенными взглядами присутствовавших на площадке ресторана мужчин.

Доусон восхищенно цокнул языком:

— Какова, а? Сладка, как бригадейро, — он кивнул на блюдце с бразильским лакомством.

— Да, соблазнительна, — согласился Алекс, не сводя глаз с удалявшейся красавицы. — Думаю, у нее нет проблем с интервью.

— Понятия совместимые…

— В подробности вы ее не посвящали?

— Разумеется, нет. Вы же не против ее участия, Алекс?

— Я только «за». И могу ли я возражать после того, как без вашего разрешения привлек Ника и Джейн?

— Она может быть нам очень полезна, Алекс. Хоть король сам по себе и хорош, но его все-таки делает свита.

— Я уже сообразил. Повторяю: я только «за». Но был бы я ее мужем, в сельву бы не отпустил.

— Уверяю, она бы вас и не спросила, Алекс. Она не из тех, кого можно куда-то не отпускать. Уж скорее, это она не отпустит. — Доусон слегка хлопнул ладонью по столу: — Ладно, к делу. Докладываю: практически все вопросы с экипировкой уже решены, остались две-три позиции, это завтра. Никого подозрительного как будто бы не наблюдается, но вы продолжайте отдыхать, на всю катушку. Рекомендую ночную охоту на кайманов.

Алекс отрицательно качнул головой:

— Нет. Охота — это не для меня. Я против убийства животных.

— Но, тем не менее, отнюдь не вегетарианец, — усмехнувшись, заметил Доусон. — Мясом убитых животных не брезгуете. Весьма распространенное явление.

— Знаю. Да, от мяса не отказываюсь, но убивать — увольте.

— А как насчет ловли пираний? Или вам и это не по душе?

— Нет, почему же: рыба — это нормально, даже Иисус народ рыбой кормил. А вообще, Пол, мне гораздо больше нравится не воздействовать на природу, а созерцать природу. Сливаться с природой. Какая здесь красотища, Пол! Зелень… Чувствуешь себя таким спокойным, умиротворенным… Так и кажется, что если бы смог — пустил бы здесь корни, врос в землю, украсился листьями. Покой, никаких проблем…