Тайна древней рукописи

Шахматы для моего отца были сродни юриспруденции — еще один способ двигать пешки и стремиться найти у противника уязвимое место, чтобы потом уничтожить его. Он играл беспощадно — бил напрямую и без жалости, каждый раз побеждая меня, чтобы «воспитать во мне характер». Его совершенно не заботило, что половину времени в моих глазах стояли слезы.

Я бродила по парку, а мимо меня проносились скейтеры. Очень хотелось поговорить с дядей. Но я решила не брать такси, а проехаться на метро. Я вспомнила, что Август любит поезда, но ненавидит ездить на эскалаторах. Его правила не поддавались логике, потому я сильно беспокоилась за него с его причудами. Совсем как у его отца. Возможно, я была просто захвачена идеей летнего романтического приключения с по-настоящему классным парнем. Я погрузилась в размышления, не были ли это одни из тех отношений, которые стремительно начинаются и так же заканчиваются.

Когда я наконец добралась до квартиры, дома никого не было: дядя еще не вернулся, а Гейб уже ушел в театр. Открыв холодильник, я обнаружила пустые полки. Пришлось довольствоваться диетической колой. Мобильный был переключен на беззвучный режим. В голосовой почте висело четыре сообщения, все от Августа, но я решила пока их не слушать.

Закрыв глаза, я прокрутила в голове еще раз события в доме Мириам. Август был таким уверенным, а поцелуй таким чувственным! Он не был похож ни на кого из тех, кого я знала, — когда я впервые увидела его, я потеряла голову. Он был совсем не таким, как другие парни. Мне нужно было немного передохнуть, остыть. В любом случае в конце лета я опять уеду в Бостон. Возможно, роман был ошибкой. «Каллиопа, будь практичной», — как сказал бы мой отец. Но, не считая этого, все казалось идеальным.

Я все еще была напряжена и стала бесцельно бродить по дому. Зайдя в маленький кабинет дяди, я взяла с полки «мамины альбомы». Фотографии хранили воспоминания детства, а еще того времени, когда мама с дядей переехали после университета в Нью-Йорк. Они были очень смешными. По-моему, в плане моды эпоха диско была настоящей трагедией. Я уже не говорю о начале 80-х. О чем только думала моя мать и тем более дядя Гарри: попадались фотографии, на которых он был запечатлен в сетчатых футболках и в обуви на высокой платформе. Воистину ужасающее зрелище!

Я заняла себя и свои мысли снимками, и это действовало на меня успокаивающе. Одну за другой я переворачивала страницы альбома. Вот свадьба моих родителей. На моей маме было длинное обтягивающее атласное платье цвета слоновой кости, в руках букет ромашек, несколько цветков были вплетены в волосы, фаты не было. Они вдвоем выглядели очень счастливыми, что вообще-то для отца совершенно нетипично. У этого человека всегда только одно выражение лица — я его обычно называю «хмурняга».

Далее следовали фотографии из моего детства. После этих снимков огромный временной провал и, наконец, несколько страниц с фотографиями мамы. Она была уже без волос, в шарфе, под глазами черные круги. Рядом с ней на кровати лежал дядя Гарри. Чувствовалось, что оба стараются улыбнуться на камеру. А вот на двух снимках появлялся человек, которого я не видела никогда в жизни. Я мысленно отметила, что надо будет спросить о нем дядю.

Скучая, я открыла дверцы книжного шкафа. Я не собиралась шпионить или совать нос в чужие дела. Я просто хотела посмотреть, нет ли еще коробок с мамиными вещами. Но там была только коробка, на которой значилось мое имя. Это не был подарок, просто еще более старые вещи мамы. Во всяком случае, мне так показалось, потому что наверху лежал ее школьный дневник.

Я вытащила коробку, чувствуя волнение. Гарри никогда раньше не показывал мне ее, и я недоумевала почему. Вперемежку с дневниками были сложены награды за вокал и несколько открыток с любовными посланиями. Для девочки-подростка это были самые важные вещи, сокровища всей жизни. У меня самой дома была куча таких вещей.

Правда, из всей картины выпадал один конверт. Я поднесла его поближе к глазам. Это был дорогой на вид конверт из плотной бумаги, в верхнем левом углу значилось название бостонской юридической фирмы. Я вскрыла его.

Внутри лежали документы на развод — заявление моего отца, иск против матери.

Мое сердце отчаянно забилось в груди. Я всегда уверяла себя, что, несмотря на все различия, их объединяла потрясающая любовь, то самое чувство, которое я смогу понять, только когда вырасту. И вот передо мной полный комплект бумаг.

Слезы застилали мои глаза, но я все же попыталась разглядеть дату. Он подал иск, когда она уже умирала.

Я положила документы обратно в конверт, сунула его на дно коробки и, убрав ее обратно в шкаф, громко захлопнула дверцы. Теперь у меня было гораздо больше причин ненавидеть своего отца. Как он мог поступить так с мамой? Она уже была больна раком. Каким же надо быть мужчиной, чтобы оставить больную женщину?

Я ждала дядю. Открыв дверь квартиры, он улыбнулся мне.

— Привет! Вы с Августом будете ужинать со мной?

Я покачала головой:

— Не сегодня.

На моих глазах уж было навернулись слезы, но я еще сдерживала себя.