Тайна двойного убийства

Прокурор только всплеснул руками, услышав о событиях в моей квартире, больше всего поразило его сообщение о том, что преступники осведомлены о ночной операции.

— Этого еще не хватало, — сказал Буйнов печально, — доработались. Нужно принимать срочные меры.

— Вы же принимаете. Временные. Потом, рабочие дружины тоже.

— Эх, милая моя. Меня уже за эти меры обули не раз и не два. Некомпетентность, она, брат, воюет хорошо, жаль, что не с тем, с кем надо. Понять бы давно пора, что в нашем деле нужны "профи”, как презрительно мы называли специалистов. Все остальное — милостыня бедным. Возьми рабочие эти дружины. Психологически не подготовленные, не знакомые с тонкостями права и при этом агрессивно настроенные… Они кончат плохо, если будут действительно массовыми: сращение с преступностью или грубое попрание законности. Третьего не дано. В массе, конечно. Исключения будут. Но — исключения.

Я слушала молча, соглашаясь полностью. Мы в своем кругу не раз говорили об этом, но кто нас слушал? — мы сами. И только. "Профи”. У "профи” Ермакова, как раскроет двойное убийство, автомобиль отберут. Останется "профи” при собственных интересах. Ладно, одернула себя, не время теоретизировать.

— Так я допрашиваю Мастырина.

Буйнов согласно кивнул.

Майор Мастырин

Я знала, что мало приятного доставит мне этот допрос. Конечно, знала и была готова.

Мастырин удивленно поздоровался с капитаном Волной, который пристроился в кресле и извинился перед майором: вставать ему было трудно. Не менее удивленно майор встретил сообщение о том, что при допросе присутствует Ермаков.

— Вы что, ребята, тройной тягой? Что я такое натворил?

Тон майора был вполне искренним, хотелось верить, что он и вправду ничего такого не натворил.

— Несколько вопросов, Валерий Иванович, — сказала я, закончив официальную часть, — вы помните вскрытие трупа Слонимского? Нашу встречу в секционной и разговор?

— Конечно. И что?

— Расскажите, как вы туда попали и куда направились потом?

Мастырин пожал плечами:

— Я был в дежурной опергруппе. Направил в морг начальник уголовного розыска, вернулся я в отдел.

— Встречались по дороге с кем-нибудь, говорили?

— Нет, — подумав немного, ответил Мастырин, — не видел никого. Прямиком в отдел. Да, дежурный может подтвердить, — оживился он, — я приехал и сразу доложился. Сказал, на месте буду. Та ночь прошла спокойно, — он немного смутился, — капитан Волна только подкачал. Но это уже под утро. А так — тишина, что редко бывает, сами знаете. И ни с кем не разговаривал я. Спал, извините.

— А с дежурным, с дежурным-то, — встрепенулся вдруг Антон, — говорил?

— Ну-у, — протянул майор, — как обычно, знаешь ведь. Парой слов перекинулся и к себе поднялся.

— Валерий, — настаивал Антон, — что это за пара слов была, вспомни. Он спросил? Или сам ты сказал? О чем?

— Слушайте, братцы, — рассердился Мастырин, — вам не кажется, что вы ерундой занимаетесь? Какая разница — он спросил, я ли сказал?

— Есть разница, майор, — сказала я и чуть приоткрыла карты — пусть поймет, что все очень серьезно, — в этом двойном убийстве, судя по всему, замешан работник милиции. Так что разница есть, товарищ майор.

Кровь отхлынула от лица майора Мастырина.

— Вы… меня?.. Подозреваете меня?.. Да я…

— Успокойтесь, от вас мы только помощи ждем, — чуть схитрил Антон и правильно сделал. Майор посерьезнел, нахмурил брови.

— С этого бы и начинали, сыщики. Так человека до инфаркта довести можно.

— Извините, — пришлось сказать и мне. Конечно, в чем-то он был прав. Но при одном, очень важном условии: если он не причастен к убийству. На совещании в квартире Гриши Нипорта мы совсем так не думали. И как правильно я поступила, не решившись на разговор с Ма-стыриным там, у Гриши. Вишь, как он реагирует.

— Пошли дальше, дальше, — нетерпеливо сказал капитан Волна.

— Слушайте, а ведь я не помню точно — дежурный спросил или я ему сам доложил, — ответил Мастырин, не разводя нахмуренные брови, — помню точно, что сказал, мол, там весь наш бомонд собрался. Это я вас так поименовал, прошу прощения. Помню, он уточнил, кто. Я ответил. Что в этом такого? Ничего секретного нет.

— Кто дежурил? — быстро спросил Ермаков.

— Как кто? Валиев Генка… старлей.

Валиева я видела. Молодой франтоватый парень. Больше ничего я о нем не знала. Глянула на Ермакова, на Антона, но лица их были непроницаемы. Я продолжила допрос.

— Вы знаете Кобрикова? Сергея Кобрикова?

— Сережку? Да кто ж его не знает?

Ясно. Значит, знакомы. Сейчас я задам самый главный вопрос. И спрашиваю, затаив дыхание от охватившего вдруг волнения. Скажет правду Мастырин? Солжет?

— Вчера утром вы ездили на машине Слонимского? С Кобриковым?

Майор заметил мое волнение и ответил удивленно, с явной тревогой: