Тайна двух планет. Книга 2: Ренхен

ГЛАВА 44

Я приходила в чувства медленно. Сначала звуки стали слышны отчётливее, а потом и зрение вернулось в полной мере.

Айсер загерметизировал люк, и парни начали что-то активно обсуждать, кто-то заводил космолёт. Толчок, и мы снова куда-то полетели.

Я глянула в окно. Мы удалялись от корабля джумерийцев, кажется, быстрее, чем вообще способен двинаться наш старенький космолёт. А потом я повернула голову и посмотрела прямо перед собой. И сердце остановилось.

Брат лежал на полу на руках у Дайны, роняющей слёзы прямо на его спокойное лицо, а в его груди – огромная дыра от луча бластера.

На трясущихся ногах подошла ближе.

Мне вспомнился один случай из детства. Эдди участвовал в боевых показательных выступлениях, и его противник, применив неуказанный в программе выступлений запрещённый приём, повалил Эда на землю. Мне было лет шесть, тогда я не удержалась и выбежала на площадку. Донни лежал на полу, вот так же, с закрытыми глазами. А я стояла рядом. Ровно как сейчас, и ждала…

Брат тогда прохрипел:

– Кнопка, не наматывай сопли на кулак. Я в порядке.

– А я не наматываю, Эдди, — спокойно ответила ему. — Я знаю, что ты в порядке. Ты гордишься мной?

И вот сейчас я стою, чувствуя себя маленькой шестилетней девочкой, и жду, что Эдди прохрипит: «Кнопка, я в порядке».

Тогда этого бойца дисквалифицировали с позором, а у Эддона оказался незначительный ушиб, и справедливость восторжествовала. А сейчас? Кого мы дисквалифицируем сейчас? Как восстановим справедливость?

Когда космолёт наклонился, резко разворачиваясь, к Эдди и Дайне подошёл Йенс. Он присел на корточки, осмотрел ранение брата, пощупал его пульс.

– Есть, но очень слабый, – тихо сообщил Регнер. – У него минут пять. Мы ничего не сможем сделать.

Дайна громко всхлипнула и прижалась лбом ко лбу Эддона. А я не могла поверить, что всё это происходит на самом деле.

– Донни, – у меня наконец прорезался голос, и я сделала шаг в их сторону. – Донни, я не плачу, видишь? Донни, посмотри на меня, – упала на колени рядом с головой брата. Йенс протянул ко мне руку, но я рыкнула на него, – не трогай меня! Донни! Отдай мне! – я повысила голос на рыдающую Дайну, перекладывая голову брата на свои колени. – Донни! – я начала гладить его лицо, и слёзы всё-таки полились из моих глаз рекой.

– Ника, – просипела Дайна.

– Отойди! – прокричала я, прикрывая брата от посторонних глаз трясущимися руками. – Отойдите все! Не трогайте нас!

Я орала так, что меня, наверное, было слышно и на космическом корабле, от которого Айсер и Рич сейчас пытались нас увезти, мой голос срывался, но я сама себя не слышала. Я просто кричала. Наверное, надеялась, что Донни от этого проснётся. А может быть так выходила боль, от которой хотелось умереть. Я крепко обняла голову брата, закрыв собой. Казалось, что нас с Эдди накрыли звуконепроницаемой сферой, отделив от всего мира. Так было всегда. Мы вдвоём во всей Вселенной.

– Донни, открой глаза! – я трясла его за плечи, заливая лицо слезами, гладила по голове, пытаясь зачем-то привести в порядок растрепавшиеся густые волосы.

Я не видела ничего вокруг из-за водопадов, струящихся из глаз. В этот момент я поняла, насколько ничтожными были все мои обиды и страдания, насколько неважным было всё, что осталось позади. В эту минуту моя жизнь закончилась. Оборвалась, как тонкая ниточка, перерезанная острым ножом. Сейчас мне хотелось закрыться, спрятаться ото всех и остаться наедине с братом. Насовсем. Эддон был готов отдать за меня свою жизнь, мне он её и посвятил. А я теперь не могу для него ничего сделать. Я ведь так и не сказала ему, что люблю больше жизни и доверяю. Снова безгранично доверяю. И так было всегда. А теперь? Теперь не будет?

– Это вы! Это вы виноваты! Великий, Донни! Н-е-ет! Открой глаза сейчас же! Донни, я не плачу! Посмотри на меня! Я не плачу! Ты должен мной гордиться! Донни, ты гордишься мной? Ответь, пожалуйста!

Яркий золотистый свет появился изниоткуда. Но я и его не замечала, продолжая истошно кричать, качая на руках своего умирающего брата. Этот свет превратился в какую-то плотную субстанцию и окружил нас с Эддоном. Я почувствовала дикое болезненное жжение в глазах и закричала теперь не только от душевной боли, но и от физической. Сначала болели только глаза, очень хотелось их закрыть, но я не могла, хотя пыталась. Веки просто отказывались смыкаться. А золотистое свечение вокруг нас становилось всё ярче и ярче, и я перестала видеть что-либо, кроме этого света.

А потом боль распространилась. Казалось, что прямо в сердце мне очень медленно вколачивают кол. Разрывают моё тело на мелкие куски. Рубят каждую косточку тупым топором, а внутренности выворачивают наизнанку. Не знаю, сколько это длилось, но когда боль стало невозможно терпеть, голос осип, и мои крики стали практически беззвучными, пришло спасение. Я рухнула на бездыханное тело брата, только сейчас замолкая от чувства облегчения. Наконец, я смогла закрыть глаза и погрузилась в спасительную темноту.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ГЛАВА 45