Тайна двухколесного экипажа

— Я же говорю, что я не трус. Да, я это сделал, но Уайт сам виноват. Когда мы встретились той ночью, он рассказал, что Фретлби не разрешает ему жениться на дочери, но он собирался его заставить, и показал мне свидетельство о браке. Я сразу подумал, что если заполучить этот документ, то можно хорошо поживиться за счет Фретлби. Поэтому я позволил Уайту напиваться дальше, а сам не сделал больше ни глотка. Когда он вышел из трактира, я надел пальто, которое он забыл, и пошел следом. Я видел, как он стоит под фонарем, видел, как Фицджеральд подошел к нему, а потом снова ушел. Когда вы шли по улице, — продолжил он, повернувшись к Брайану, — я спрятался в тени и подбежал к Уайту, когда извозчик усаживал его в кэб. Он принял меня за вас, и я не стал спорить, но, клянусь, тогда у меня и в мыслях не было убивать Уайта. Я попытался отобрать у него бумаги, но он не отдавал и еще пригрозил, что закричит. Я вспомнил о хлороформе в кармане его пальто, которое было на мне, вытащил бутылочку и увидел, что пробка в ней держится слабо. Тогда я достал платок Уайта, который тоже лежал в кармане, вылил на него содержимое бутылки и спрятал все снова в карман. Я еще раз попытался отнять бумаги без хлороформа, но не смог, поэтому прижал к его лицу платок, и через несколько минут Уайт уснул, а я получил бумаги. Я думал, что он просто потерял сознание, и о смерти его узнал только из газет. Кэб я остановил на Сент-Килда-роуд, а потом взял другой, который направлялся в город. На нем я доехал до Паулетт-стрит, вышел, снял пальто и перебросил его через руку. По Джордж-стрит я вышел к Фицрой-гарденс, и спрятав пальто на дереве, где вы, надо полагать, его нашли, — повернулся он к Кислипу, — пешком пришел домой… Таким образом, я легко всех перехитрил, но…

— Но сейчас вы в руках закона, — ровным голосом закончил Килсип.

Морленд упал в кресло с видом безграничной усталости.

— Нет человека сильнее рока, — промолвил он. — Я проиграл, вы победили. В конце концов, жизнь — это шахматная доска, а все мы — лишь пешки судьбы.

Больше Роджер Морленд ничего говорить не захотел, поэтому, оставив с ним Калтона и Килсипа, Брайан с доктором вышли на улицу, остановили кэб и подъехали к зданию суда, где находился кабинет Калтона. Морленд, ступая как во сне, вышел и сел в кэб, Килсип последовал за ним.

— Знаете, — задумчиво произнес Чинстон, когда они провожали взглядом удаляющийся кэб, — каким будет конец этого человека?

— Тут не нужно быть пророком, — ответил Кал- тон. — Его повесят.

— Нет, — возразил доктор. — Он покончит с собой.

ГЛАВА 35 Бессмертная любовь

В жизни человека случаются дни, когда кажется, что хуже быть уже не может, и любые последующие удары судьбы воспринимаются с философским смирением, порожденным суровостью предшествующих испытаний. Фицджеральд пребывал в подобном расположении духа. Он был спокоен, но это было спокойствие безысходности — невзгоды прошедшего года, казалось, собрались в одной точке, и он ждал огласки всей этой истории с безразличием, удивлявшим его самого. Его имя, имя Мадж и ее отца будут у всех на устах, и все же он не испытывал ни малейшего беспокойства из-за того, что люди станут о них говорить. Если Мадж выздоровеет, и они смогут уехать на другой конец света, оставив Австралию и связанные с ней воспоминания в прошлом, остальное ему безразлично. Морленд заплатит сполна за свое преступление, а потом об этом деле забудут. Даже лучше, если все откроется, — лучше перетерпеть эту преходящую боль, чем всю жизнь пытаться скрыть бесчестие и позор, которые могут всплыть в любую секунду. По всему Мельбурну уже разлетелась весть о том, что убийца Оливера Уайта пойман и что его признание откроет неожиданные и поразительные факты из жизни покойного Марка Фретлби. Брайан хорошо знал, что общество привыкло смотреть сквозь пальцы на тайные пороки, но обрушивается в гневе на те, которые становятся достоянием гласности, и что среди тех, кто первыми примутся поливать грязью имя покойного, будет немало таких, чья тайная жизнь заслуживает куда большего порицания. Однако вышло так, что общественное любопытство осталось неудовлетворенным, ибо через несколько дней стало известно, что Роджер Морленд повесился ночью в своей камере, не оставив предсмертной записки.

Услышав об этом, Брайан искренно возблагодарил Бога за спасение и отправился к Калтону, которого застал за серьезным разговором с Чинстоном и Килсипом. Все они сошлись на том, что теперь, когда Морленд умер, обнародование исповеди Марка Фретлби ничего не даст, и решили сжечь ее. Поэтому когда Фицджеральд заметил в камине обгоревшие остатки печальной истории, у него как будто груз с плеч свалился. Адвокат, Чинстон и Килсип — все дали слово хранить молчание и с честью выполнили свое обещание. Ни одно из обстоятельств, приведших к смерти Оливера Уайта, так и не было открыто, и предполагалось, что мотивом убийства стала ссора между жертвой и его другом Роджером Морлендом.