Тайна двухколесного экипажа

— И хорошо, что не знаете, — ответил мистер Фретлби, когда они вместе спускались по лестнице. — Он был не слишком приятным человеком.

Брайана так и подмывало сказать: «Однако вы хотели выдать за него свою дочь», но он благоразумно воздержался от этого, и до экипажа они дошли в молчании.

— Итак, папа, — сказала Мадж, когда все уселись на места и экипаж мягко тронулся в сторону Ист- Мельбурна, — чем ты занимался?

— Отдыхал, — ответил отец, — пока не появились вы с Брайаном и не вытащили меня в эту жару.

— Брайан в последнее время был таким милым, — сказала Мадж, — что мне нужно было как-то отблагодарить его, а я знаю: ничто не порадует его больше, чем возможность побыть хозяином.

— Да, конечно, — согласился Брайан, выходя из задумчивости. — Особенно когда у тебя такие очаровательные гости.

Мадж рассмеялась и скорчила рожицу.

— Если у тебя чай не хуже комплиментов, — легкомысленно обронила она, — я уверена, папа простит нас за то, что мы вытащили его из клуба.

— Папа простит все, — пробормотал мистер Фретлби, надвигая шляпу на глаза, — если только спрячется куда-нибудь от солнца. Мне не хочется играть роль Седраха, Мисаха и Авденаго в раскаленной печи жаркого мельбурнского дня.

Столь раннее появление гостей постояльца застало врасплох и обескуражило миссис Сэмпсон, что она не замедлила показать.

— Когда гости сваливаются как снег на голову, — сказала она с извиняющимся смешком, — нечего ждать чудес на кухне. Печь у меня весь день погашена из-за этой жары. Никогда еще так жарко не было, хотя, когда я была совсем еще дитя, помню, бывало, так пекло, что тетя моей двоюродной сестры иногда жарила суставы на солнце.

Рассказав эту сказку и оставив гостей гадать, о чьих суставах шла речь, животного, тети ее двоюродной сестры или ее самой, миссис Сэмпсон поскрипела в кухню.

— Какая у тебя забавная хозяйка, Брайан, — произнесла Мадж из глубин огромного кресла. — Наверное, она кузнечик из Фицрой-гарденс.

— О нет, она женщина: по длине языка можно определить, — язвительно заметил мистер Фретлби.

— Распространенная ошибка, папа, — резко возразила Мадж. — Я знаю множество мужчин, куда более болтливых, чем любая женщина.

— Надеюсь, я никогда таких не встречу, — ответил мистер Фретлби. — Потому что если это случится, боюсь, мне придется согласиться с Де Куинси, что убийство — это разновидность изящных искусств.

Брайан от этих слов вздрогнул и посмотрел на Мадж, но та, к его облегчению, на отца внимания не обращала, потому что прислушивалась.

— Это она, — сказала Мадж, когда треск за дверью возвестил о приближении миссис Сэмпсон с чайным подносом. — Скажи, Брайан, ты, когда слышишь этот постоянный звук, не думаешь, что в доме пожар? Ей нужно масло.

— Да, «масло святого Иакова», — рассмеялся Брайан, когда миссис Сэмпсон вошла и поставила ношу на стол.

— Пирога у меня нет, — сообщила леди, — потому как меня не предупредили, когда вас ждать, — хотя меня редко что врасплох застает, разве что головная боль, но она ведь никого не предупреждает, — поэтому вот, пожалуйста, хлеб с маслом; булочник и бакалейщик у нас просто золотые, если бы только о своих деньгах поменьше волновались, а то они, поди, думают, у меня тут в доме банк, пещера Аладдина; я читала про нее в «Тысяче и одной ночи», которую выиграла в школе на конкурсе по английскому, а меня-то тогда считали прилежной ученицей.

После того как навязчивые извинения за отсутствие пирога были приняты, миссис Сэмпсон отправилась прочь, и Мадж принялась разливать чай по чашкам из фарфорового китайского сервиза затейливой работы, который Брайан приобрел во время путешествий. Пользовался он им только в особых случаях и сейчас, наблюдая за Мадж, невольно залюбовался тем, как ловко летают ее руки между чашек и блюдец в причудливых желтых и зеленых драконах. С грустной улыбкой он подумал: «Интересно, если бы им было известно все, стали бы они вот так спокойно пить чай?»

Мистер Фретлби, глядя на дочь, подумал о покойной жене и вздохнул.

— Что ж, джентльмены, — сказала Мадж, раздав чашки и взяв себе тонкий кусочек хлеба с маслом, — вы — чудесная компания: папа сопит, как паровоз, а Брайан таращится на меня глазами размером с эти блюдца. Вам обоим нужно оставить свое уныние для похорон.

— Почему уныние? — лениво поинтересовался Брайан.

— Боюсь, мистер Фицджеральд, — сказала юная красавица с веселыми искорками в глазах, — вы не слишком хорошо знаете «Сон в летнюю ночь».

— Пожалуй, не очень, — ответил Брайан. — Здесь летом ночи такие жаркие, что спать невозможно, какие уж тут сны? Уж поверь, если бы четверо влюбленных, с которыми так жестоко обошелся Пак, жили в Австралии, они бы не смогли спать из-за москитов.

— Что вы несете, молодые люди? — сказал мистер Фретлби с улыбкой, помешивая ложечкой чай.

— Duke est desipere in loco[9], — многозначительно заметил Брайан. — Жизнь человека, который на это не способен, скучна и неинтересна.