Тайна двухколесного экипажа

— Я часовщик, имею свое дельце в Фицрое. Хорошо помню четверг, двадцать шестое июля. В тот день вечером я пошел в Ист-Мельбурн на Паулетт-стрит проведать тетю, она сдавала комнату подсудимому. Когда я пришел, ее не было дома, и я остался ждать ее в кухне. Я посмотрел на кухонные часы — не слишком ли поздно? — а потом на свои часы, и заметил, что кухонные часы отстают на десять минут. Тогда я выставил на них правильное время, а заодно и починил их.

КАЛТОН: В котором часу вы выставили на них время?

СВИДЕТЕЛЬ: Примерно в восемь.

КАЛТОН: Возможно ли, чтобы между этим временем и двумя часами ночи часы отстали на десять минут?

СВИДЕТЕЛЬ: Нет, это невозможно.

КАЛТОН: А вообще это возможно?

СВИДЕТЕЛЬ: Между восемью вечера и двумя ночи? Нет, на это нужно больше времени.

КАЛТОН: В тот день вы тетю видели?

СВИДЕТЕЛЬ: Да, я дождался, пока она пришла.

КАЛТОН: Вы сказали ей, что подвели часы?

СВИДЕТЕЛЬ: Нет, я не вспомнил об этом.

КАЛТОН: Значит, она продолжала считать, что часы отстают на десять минут?

СВИДЕТЕЛЬ: Наверное.

После перекрестного допроса Альберта Денди был вызван Феликс Ролстон, который под присягой показал:

— Я близкий друг подсудимого. Мы знакомы уже лет пять-шесть, и за это время я ни разу не видел, чтобы он носил кольца. Он неоднократно говорил о том, что не любит кольца и ни за что не стал бы их носить.

КОРОЛЕВСКИЙ ПРОКУРОР: Вы никогда не видели, чтобы подсудимый носил кольцо с бриллиантом?

СВИДЕТЕЛЬ: Никогда.

КОРОЛЕВСКИЙ ПРОКУРОР: А вообще видели когда-нибудь в его распоряжении такое кольцо?

СВИДЕТЕЛЬ: Нет. Я видел, как он покупал кольца для дам, но чтобы мужское — никогда.

КОРОЛЕВСКИЙ ПРОКУРОР: Даже кольцо с печаткой?

СВИДЕТЕЛЬ: Да, даже кольцо с печаткой.

После этого свидетельскую трибуну заняла Сал Роулинс, которая под присягой показала:

— Я знакома с подсудимым. Я принесла письмо для него в клуб «Мельбурн» в четверг, двадцать шестого июля, в полночь, точнее без четверти двенадцать. Имени его я не знала. Он вышел в начале второго, и мы встретились на углу Рассел- и Берк-стрит, где мне было сказано его ждать. Я отвела его к своей бабушке, она живет в переулке рядом с Литл-Берк-стрит. Там лежала умирающая женщина, она и послала за ним. Он вошел и говорил с ней минут двадцать, а потом я отвела его обратно на угол Берк-стрит и Рассел-стрит. После того как мы расстались, я услышала, как часы пробили три четверти.

КОРОЛЕВСКИЙ ПРОКУРОР: Вы уверены, что подсудимый — это человек, с которым вы встречались той ночью?

СВИДЕТЕЛЬ: Господи, конечно уверена!

КОРОЛЕВСКИЙ ПРОКУРОР: И он встретил вас в начале второго?

СВИДЕТЕЛЬ: Да, минут в пять второго… Я слышала, как часы ударили один раз, перед тем как он вышел на улицу, а когда мы снова расстались, было примерно без двадцати пяти два, потому как домой мне идти десять минут, и я услышала, как часы ударили три раза, когда я подошла к двери.

КОРОЛЕВСКИЙ ПРОКУРОР: Откуда вам известно, что было именно без двадцати пяти два, когда вы расстались?

СВИДЕТЕЛЬ: Я видела часы. Я оставила его на углу Рассел-стрит и пошла по Берк-стрит, часы на почте было видно как днем, а потом, когда я вышла на Суонстон-стрит, то посмотрела на часы на ратуше и увидела там то же время.

КОРОЛЕВСКИЙ ПРОКУРОР: Вы все это время не выпускали подсудимого из вида?

СВИДЕТЕЛЬ: Нет, в комнате только одна дверь, и я сидела снаружи, когда он вышел и споткнулся об меня.

КОРОЛЕВСКИЙ ПРОКУРОР: Вы заснули?

СВИДЕТЕЛЬ: Ни капельки!

После этого Калтон дал указание вызвать Себастиана Брауна, который показал:

— Я знаю заключенного. Он член клуба «Мельбурн», в котором я служу дворецким. Двадцать шестое июля я помню. В ту ночь последняя свидетельница пришла с запиской для подсудимого, было это примерно без четверти двенадцать. Она просто отдала ее мне и ушла, а я передал ее мистеру Фицджеральду. Он ушел из клуба где-то без десяти час.

На этом допрос свидетелей защиты завершился, и после того как королевский прокурор произнес речь, в которой указал на веские улики против подсудимого, встал Калтон, чтобы обратиться к присяжным. Ораторским искусством он владел в совершенстве, и ни одно обстоятельство, ни одну деталь этого дела не оставил без внимания. Произнесенную им тогда речь до сих пор обсуждают и вспоминают с восхищением в кулуарах Дворца правосудия и в адвокатских кругах.

Начал он с красочного описания обстоятельств убийства: как убийца и жертва встретились на Колинс-стрит, как кэб поехал в Сент-Килда, как убийца, умертвив жертву, вышел из кэба и как потом заметал следы.