Тайна ее сердца

Когда же они сошлись снова, он пробормотал очень тихо, чтобы не могли услышать остальные танцующие:

— Я знаю, вы очень хотите ребенка, но это не лучший способ завести его.

— Что вы имеете в виду? — осторожно спросила Маргарет.

Но Годрик не стал увиливать от ответа.

— Сделав д'Арка своим любовником.

В следующее мгновение в глазах Мэггс отразилась боль, но она сумела справиться с эмоциями, и Годрик понял, что загнал себя в угол.

— Вы считаете меня развратницей, — произнесла она.

— Нет, конеч…

Мэггс недослушала, ибо танец предписывал ей развернуться и сделать несколько шагов в сторону. На этот раз Годрик наблюдал за ней с беспокойством. За своей женой, о которой знал так мало.

Если бы Клара решила, что ее оскорбили, она непременно расплакалась бы. Или тотчас же покинула зал. Годрик действительно не знал, как бы она поступила, потому что никогда не вел подобных бесед с Кларой. Ведь ему и в голову не пришло бы подозревать ее в прелюбодеянии. Сама мысль об этом казалась смехотворной.

В противоположность Кларе Маргарет держала голову высоко, а на ее щеках пылал весьма привлекательный румянец. Она выглядела как разгневанная богиня. Богиня, которая — будь они одни — непременно набросилась бы на обидчика. И эта мысль чрезвычайно возбуждала Годрика.

Когда танец вновь свел супругов, они заговорили одновременно.

— Я вовсе не собирался… — начал Годрик.

— Вы признали меня виновной без суда и следствия, — прошипела Мэггс, — не имея на руках ни малейшего доказательства.

— Вы флиртовали, мадам.

— И что, если так? — спросила Мэггс, драматично закатив глаза. — Если бы каждую невинно флиртующую женщину считали потаскухой, не заклейменными позором остались бы лишь монашки и дети. Неужели вы и впрямь полагаете, что я собиралась завести интрижку с виконтом?

Годрик слишком долго колебался с ответом, и красивые брови Мэггс сошлись на переносице.

— Вы просто сводите меня с ума.

Они начали привлекать внимание, но Годрик не мог оставить столь вопиющее обвинение без ответа.

— Я? Я свожу с ума? Нет, миледи, это вы сводите меня с ума. За всю свою жизнь я еще ни разу не устраивал сцен при таком скоплении…

— А сегодня устроили уже дважды, — не осталась в долгу Мэггс.

Ребяческий ответ, но ужасно обидный, потому что Мэггс успела высказать его прежде, чем танец вновь развел их с Годриком.

Так что последнее слово осталось за ней.

Годрик даже не потрудился скрыть раздражения, задумчиво наблюдая за движениями жены. Выражение его лица напугало дородную матрону, которая тотчас же сбилась с ритма и налетела на соседнюю пару.

Годрик нахмурился еще больше.

— Я когда-нибудь давала вам повод усомниться в моей верности? — спросила Мэггс, когда они с Годриком снова сошлись в танце.

— Нет, но…

— И тем не менее вы обвиняете меня в самом ужасном грехе, в каком только может мужчина обвинять женщину.

— Маргарет, — беспомощно произнес Годрик, внезапно растеряв все свое красноречие.

Мэггс набрала в грудь воздуха и спокойно заговорила, пока Годрик обходил вокруг нее.

— Какое вам до меня дело? Вы ясно дали понять, что я вам неинтересна. Изображаете собаку на сене? И зачем вы вообще на мне женились?

Годрик отвел взгляд и тут же заметил, как окружающие незаметно прислушиваются к их разговору.

— Ваш брат меня попросил…

— Гриффин почти вас не знает.

Годрик вновь посмотрел на жену и увидел горящую в ее глазах решимость.

— Здесь не место…

— Почему?

— У меня не было выбора! — прорычал наконец Годрик и тут же пожалел о своих словах.

О Господи, она выглядела такой ошеломленной.

— Маргарет, — начал Годрик, но его жена вновь оказалась вне пределов слышимости, и он не знал, радоваться этому или нет. Ему не должно быть до нее никакого дела. Никакого дела до того, спит она с кем-либо или нет. Годрик готов был принять ее ребенка от другого мужчины раньше… но сейчас он просто не мог этого позволить.

Мысль об этом поразила его. Все изменилось за каких-то несколько дней. А именно с того самого дня, когда он встретил жену на улице Сент-Джайлз.

Дьявол. Что она с ним делает?

Но сейчас Годрик не мог об этом думать. Они находились в зале, окруженные доброй половиной представителей высшего света Лондона. Ему необходимо было успокоить жену и создать хотя бы видимость благополучия.

Когда они сошлись, Годрик уже был готов к разговору, поэтому его голос звучал твердо и спокойно:

— Несмотря на ваше поведение сейчас и чуть ранее, я не стану думать о вас хуже, Маргарет. Я просто хочу быть уверенным в том, что ваша слишком страстная натура не доведет вас до беды.

В ответ на это Мэггс наклонилась к уху мужа и произнесла:

— Может, я и слишком страстная, но зато не веду себя так, будто уже умерла. А еще я ненавижу имя Маргарет!

С этими словами она развернулась и вышла из зала, сопровождаемая ароматом апельсина.

Годрик не мог не восхититься поведением жены, хотя она и оставила его в одиночестве посреди зала.

Справа от Годрика появилась чья-то высокая фигура.

— Брак и впрямь изменил тебя до неузнаваемости, — протянул Клер. — Еще ни разу не видел, чтобы ты был так близок к дуэли. Я уж не говорю о ссоре с женой посреди зала. У меня просто нет слов.