Тайна Элизабет

На следующее после патриотичного праздника утро успокоившаяся Ирэн размеренно надела свое лучшее черное платье под единственное серое пальто с капюшоном и смело пришла к входу в главную Казарму недалеко от замка предводителя. Весь день у мрачного трехэтажного здания над ней беспрерывно измывались своими пошлыми шуточками караульные, отчетливо понимая, зачем она пришла и кого ждет. Судя по всему, подобное случалось нередко, поэтому все без исключения мутанты, проходя в раскрашенные в желтые и черные полосы ворота, бросали в ее сторону подмигивающие ухмылки и воздушные поцелуи. Однако упрямая Ирэн не обращала ни на кого внимание и упорно ждала, отбиваясь от самых смелых настырных мутантов предусмотрительно прихваченной кочергой. При этом весь день ревела вьюга и страшный ветер, от этого ее нежные руки и ноги промерзли насквозь. Но она все равно ждала и не сдавалась. Она страшно хотела кушать и валилась с ног от усталости и недосыпа. Но все равно упрямо ждала назло всему и всем.

И дождалась.

Ближе к сумеркам в сопровождении бравого отряда мутантов на челоконях в своей огромной скрипучей карете подъехал Джавер. Выйдя на ледяную улицу, он сразу наткнулся на почти заметенную снегом и едва ли не насмерть околевшую Ирэн, покрасневший сопливый носик которой беспрерывно шмыгал. В глубине души он знал, что после произошедшего в стенах замка, она в любом случае, рано или поздно, сама его найдет. Это был лишь вопрос времени. Он совершенно объективно и непредвзято отдавал себе отчет в том, что ни по интеллектуальному развитию, ни по опыту общения с женщинами никто и никогда не мог с ним сравниться во всем Арогдоре. Может быть, и во всей отныне обреченной Селеции ему не было равных. Общаясь с каждым жалким местным отпрыском вулкана, Ирэн не могла их не сравнивать с ним, практически богом на их блеклом фоне. Как итог, она оказалась в безвыходной ловушке, когда каждый встреченный лишь мог только еще больше подтолкнуть ее сдавшуюся в плен душу и невинное тело в его сильные и уверенные руки, которым словно было всегда предопределено получить абсолютную власть над ней. Проблема была лишь в том, что сам оживший Джавер, некогда доблестный рыцарь, до сих пор наверняка не знал, хорошо это или плохо для него самого.

Чтобы не унижать и без того натерпевшуюся очевидных издевательств от караула девушку, сжалившись, он решил начать разговор первым:

– Здравствуй!

– Здравствуйте, генерал! – немного улыбаясь и пряча глаза, тихонечко пропищала его беспомощная жертва, мысленно умоляя его ни в коем случае не спрашивать, зачем она сюда пришла.

– Можно на «ты», Ирэн.

– Хорошо.

Джавер мягко улыбнулся и заботливо стряхнул с ее капюшона на голове и плечах толстый слой снега, вместе с ярко красным сопливым носиком, предательски выдающим время ожидания его приезда. Продолжавшуюся далее несколько минут бессмысленную беседу ошарашенно наблюдали притихшие караульные и переглядывающиеся личные охранники генерала. Отлично и не понаслышке зная его грубые повадки, они никогда не видели такого вдруг спокойного и галантного Айвора Джавера. Конечно, они время от времени замечали странности в его поведении весь последний месяц и вот теперь имели благость лицезреть их загадочную и симпатичную причину.

– Думаю, нам стоит это обсудить за ужином, – заканчивал формальное общение Джавер, нежно отдирая примерзшую кочергу от ее окоченевших пальцев.

– Не знаю, – ответила девушка, словно это вовсе не она, а он ждал ее весь день на холоде. – Может быть.

– Завтра вечером за тобой заедут. Хорошо?

– Посмотрим…

– Договорились! – словно открытую книгу, легко читал ее желания опытный полководец. – А теперь садись внутрь. Тебя довезут.

* * *

Проведя вечер в суете планирования нового нападения на Парфагон, уставший Джавер приехал в свой небольшой, но уютный особняк у площади возле замка Эйзенберга, одно из немногих мест в кратере, где не было тошнотворного смрада, а лишь едва ощутимо благоухал расслабляющий аромат розового масла. Дом был наглухо обставлен прочной и резной дубовой мебелью, покрытой темным и блестящим янтарным лаком. Везде висели тяжелые чугунные люстры и лежали толстые мохнатые ковры меж выкрашенных в бордовые оттенки стен. Лишь ванная комната, полностью, от пола до потолка, выложенная темно-красным мрамором с тонкими белыми прожилками, отличалась от всех других не менее изящных помещений. Там генерал и свалился в почти кипящую воду, заранее приготовленную предусмотрительными слугами, и в горячей неге стал болезненно размышлять об Ирэн. Больше всего его поражало, что он ничего не мог поделать с самим собой. Что в этой девочке такого, что не мог победить великий военачальник и не менее великий разрушитель женских сердец? Неужели эта история снова повторялась спустя столько времени, почти целую вечность?