Тайна Элизабет

Пока бывший селянин постигал премудрости военного дела, общая ситуация в подконтрольных Парфагону территориях все время ухудшалась. В некогда счастливом королевстве настали смутные и неблагополучные времена, из-за чего в Академию стали брать все больший процент мужчин, в том числе тех, кому отказывали раньше, значительно сокращая их программу обучения. Набеги мутантов на приграничные территории стали нормой, что вызывало растущее недовольство платящего дань населения. Мастерство храбрых рыцарей, управление благородного короля и его толкового канцлера не имели к этому никакого отношения. Вызвала такое удручающее положение стремительно возрастающая активность самой армии Арогдора, все чаще спускавшаяся с вулкана и действующая все более изощренными методами.

По этой причине наконец дослужившийся до звания легата и назначенный на пост главнокомандующего Королевской рыцарской армии, Нильс Дор теперь носил позолоченные доспехи и практически не появлялся дома, пытаясь вместе со своим белокурым другом, трибуном Ричардом Фейном, отражать бесчисленные атаки озверевших мутантов и без устали латать многочисленные бреши в ослабевающей с каждым днем обороне. Дома его по-прежнему ждала сестра Маргарита, которая последнее время все больше жалела о выбранной Нильсом и Томасом рыцарской стезе. Из-за возросших рисков в этом полностью пропала романтика, но зато появился ежедневный страх потерять своих самых близких людей, как это все чаще происходило в знакомых семьях и соседних домах. С другой стороны, ей было спокойнее жить и спать в Парфагоне, зная, что за его безопасность в сложнейшие за всю историю времена отвечал такой ответственный и доблестный человек, как ее смелый и опытный брат.

В прохладном марте 966 года настало время торжественного принятия в рыцари двадцатитрехлетнего курсанта Томаса Юрга, эффектного шатена с волосами до плеч и задумчивыми темно-зелеными глазами, и его товарищей по потоку в Академии, включая все также авантюристичного брюнета Алена Оспе, недавно трагически потерявшего своего отца в войне с мутантами. К этому моменту оба друга еще больше сблизились и нарастили максимально разрешенные рост и массу, обретя все необходимые навыки и с отличием изучив военное дело.

Церемония проходила на Арене, где на глазах большей части населения города король Альберт Третий лично вручал каждому выпускнику долгожданные именные рыцарские мечи:

– Сердце и душа Парфагона в твоих руках, сын, – сказал он, важно протягивая красивый меч с рукоятью из синей кожи в руки стоящему перед ним на одном колене Томасу в начищенных доспехах и свежей синей накидке. – Объявляю тебя рыцарем!

– Клянусь служить короне и Парфагону до последней капли крови! – дрожа от волнения, прокричал своим глубоким рыцарским басом Томас, всю жизнь ждавший этого момента. – Да здравствует король!

– Да здравствует Парфагон! – ответила многотысячная толпа.

Улыбающийся Томас поцеловал меч и украдкой бросил взгляд на стоящую чуть позади своего отца принцессу Элизабет, увидеть которую с такого близкого расстояния стало практически невозможно с момента того самого судьбоносного для Томаса турнира. Семнадцатилетняя девушка еще больше вытянулась и окончательно обрела взрослые черты, которые лишь усугубили ее и без того ослепительную привлекательность. Как и раньше, она безучастно наблюдала за происходящим безразличным взглядом своих огромных голубых глаз над маленькими носиком и ротиком, словно высеченными гениальным скульптором на совершенной статуе из белого мрамора. Только лишь ветер выдавал, что она живая и настоящая, легонько колыхая ее длинные белокурые волосы и такое же светлое тоненькое платьице на худом и хорошо сложенном юном теле, из украшений на котором было лишь одно ожерелье из жемчуга.

Такую же торжественную процедуру прошли все сто три новоиспеченных рыцаря, включая тех, кто прошел ускоренную программу подготовки Академии. Этого было катастрофически мало в связи со сложившейся ситуацией, но все ждали, что мутанты под предводительством Варнера Эйзенберга вот-вот прекратят свои активные действия, истратив весь запас сил, и вернутся прежние добрые и спокойные времена. Пока же положение было столь тяжелым, что по совету канцлера было решено отменить традиционный пир и Королевский бал в честь новоиспеченных рыцарей. Поле церемонии на Арене лишь выступили певцы с как всегда скучными и глупыми патриотическими песнями, и затем все дружно разошлись по домам. Самих же защитников отечества ждало скорое распределение по многочисленным гарнизонам, в качестве долгожданного пополнения их обескровленных составов.

К вечеру в город вернулся Нильс Дор, который после нескольких обязательных встреч в замке и Академии пришел домой и во время теплого семейного ужина наконец смог поздравить своего приемного сына: