Тайна генерала Багратиона

Степень опасности, день ото дня увеличивающейся, определяет также и меры, которые к ограждению себя от оной необходимость предпринять заставляет. Война кажется неизбежною.». [31]

С поистине «суворовским глазомером» стратега проанализировал Петр Иванович последние действия Наполеона по захвату европейских государств и привлечению их войск и ресурсов для похода в Россию.

Например, прежде свободное и независимое герцогство Ольденбургское вдруг оказалось. департаментом Франции, и казна его была немедленно вывезена в Париж. Шестнадцать мелких немецких княжеств, объединенных Корсиканцем в некий «Рейнский союз», сходу пообещали собрать для своего повелителя более шестидесяти тысяч солдат, одушевленных желанием жечь и грабить российские города.

Очень точно и подробно описал Багратион театр будущих военных действий. Он знал его отлично: рельеф местности, расстояние между важнейшими населенными пунктами, состояние дорог и водные преграды, которые придется форсировать. Не меньше внимания уделил полководец запасам продовольствия и фуража, кои можно закупить у местного населения, и кои надобно собрать на армейских складах, созданных вблизи к предполагаемой операционной линии.

Понимая, какая громада навалится на страну с запада, генерал от инфантерии в записке особо упирал на то, что надо искать союзников. На его взгляд — и недавние встречи в Вене вроде бы сие подтверждали — традиционно союзником России могла бы выступить монархияГабсбургов. «. Австрийский же двор сохранит до того времени строгий нейтралитет, в то же время почитаю я необходимо нужным сделать оному тотчас действительную уступку: либо части так называемой Новой Галиции, либо Тарнопольской области, которая и доселе в венском кабинете служит камнем преткновения противу России.».

Но главным в «Плане Багратиона» было не это. Князь Петр предлагал нанести противнику упреждающий удар. Один стотысячный корпус следовало уже в мае этого года двинуть от Белостока к Варшаве, идти ускоренным маршем и громить силы Бонапарта, встречающиеся на пути. Второй стотысячный корпус, сосредоточенный на границах с Восточной Пруссией, отправить в тот же день и с той же скоростью к Грауденцу, форсировать реку Вислу и приступить к осаде крепости Данциг, или по-польски — Гданск. Здесь мощную поддержку сухопутным частям смогут оказать боевые корабли Балтийского флота.

Работу над своей запиской Петр Иванович закончил довольно быстро. Она была плодом давних и упорных его размышлений, а вдохновение он черпал, просматривая газеты с европейскими новостями. Копию князь оставил себе, оригинал отправил в военнопоходную канцелярию Его Императорского Величества.

Прошло три недели, и Александр Первый назначил генералу от инфантерии аудиенцию совершенно официально, в Зимнем дворце.

В кабинете монарх пригласил потомка грузинских царей подойти к столу. Там князь увидел листы «Плана Багратиона». На них имелись пометки карандашом. Генерал понял, что сам император тщательно изучал документ, ибо царь писал исключительно карандашом и никогда — ручкой из гусиного пера и чернилами.

— Любезный князь, — сказал Александр Павлович, указав на листы на столе, — замысел ваш весьма интересен. Он понравился мне разумным подходом к событиям нынешних дней и превосходным знанием предмета, вами описанного.

— Счастлив слышать это, ваше величество.

— Намерения Наполеона столь очевидны, что и другие мои генералы озаботились составлением плана грядущей кампании с французами.

— Кто, если не секрет? — не удержался от ревнивого вопроса князь.

— Военный министр Барклай де Толли представил мне записку под названием «О защищении западных пределов». Предлагает соорудить оборонительные укрепления на правом берегу Западной Двины и на левом берегу Днепра. Сначала защищаться там, потом отступить на линию Рига — Минск — Луцк. Что скажете об этом?

— Зачем же сразу отступать, ваше величество?

— Барклай уверен, будто наступательную войну с Наполеоном выиграть невозможно. Надо вести оборонительную войну. То есть завлечь его армию в глубь России и измотать в долгих боях.

— Я предложил другой вариант, — ответил Петр Иванович.

— Ну да. Упреждающий удар по войскам неприятеля, сосредоточенным в Польше и Восточной Пруссии.

— Именно так, ваше величество.

— А почему? — царь взглянул на него как-то искоса.

— Нельзя допускать супостата на нашу территорию. Потери для мирного населения и всего хозяйства страны будут непомерно велики.

— Не спорю. Но есть одно обстоятельство, которое вы, генерал, упустили из вида.

— Вполне вероятно, ваше величество, — согласился Багратион.

— Нам, русским, никак нельзя выступать в роли агрессора. Вспомните нашу народную поговорку: «На зачинающего — Бог».

— Мой государь! — князь Петр взволнованно возвысил голос. — А им это можно?

Александр Павлович долго молчал, расхаживая по кабинету и с хрустом переплетая пальцы белых холеных рук. В окно он смотрел на пустынную Дворцовую площадь. Там мела настоящая мартовская метель с крупными хлопьями мокрого снега, с порывами ветра, заставляющими дрожать стекла высоких венецианских окон царского чертога.