Читаем Тайна гибели Лермонтова. Все версии полностью

Биографы его до сих пор не могут точно сказать, бывал ли здесь будущий поэт четырехлетним, в 1818 году, – уж очень шатки тому доказательства. С большей уверенностью говорят о том, что Елизавета Алексеевна Арсеньева привезла на Горячие Воды своего шестилетнего внука в 1820 году. Что могло запомниться тогда малышу? Городка-то ведь еще не существовало – вдоль Горячеводской долины тянулись в два ряда домики-мазанки, а у источников на вершине Горы Горячей строили простенькие деревянные купальни. Но над поселением поднимались причудливые дикие скалы, а вдали сверкали серебром снежные вершины. Их величие и красоту мальчик смог в полной мере оценить летом 1825 года, когда бабушка вновь привезла его на Воды.

«Синие горы Кавказа, приветствую вас! Вы взлелеяли детство мое, вы носили меня на своих одичалых хребтах, облаками меня одевали» – так выразил несколько лет спустя юный поэт свою признательность далекому южному краю. Потом был 1837 год и первая ссылка на Кавказ. Потускневшие за 12 лет воспоминания детства дополнились новыми яркими картинами: таманский берег, плавни Кубани, холмистые предгорья Ставрополья и Кабарды, казачьи станицы на Тереке, великолепие горного Кавказа и Грузии… В этом калейдоскопе новых впечатлений не затерялся любимый с детства Пятигорск, который он описал в повести «Княжна Мери», с почти топографической точностью запечатлев многие уголки любимого города.

Новую радость испытал Лермонтов, посещая его во время второй ссылки на Кавказ. В 1840 году он побывал в Пятигорске, по крайней мере, дважды – в июне, заглянув сюда на несколько дней по дороге в отряд, и в августе, когда с группой приятелей-офицеров был отпущен на отдых после экспедиции.

И вот весна сорок первого. Он снова на Кавказе, в Ставрополе, вернувшись после длительного отпуска, проведенного в Петербурге. Его путь лежит на левый фланг Линии, в крепость Темир-Хан-Шуру (ныне город Буйнакск), где собираются войска перед началом штурма аула Черкей. Снова ему придется проезжать так близко к любимым местам – даже трезубец Бештау можно будет разглядеть на горизонте! В письме из Ставрополя Лермонтов делится с бабушкой своими планами: «…Кажется, прежде отправлюсь в крепость Шуру, где полк, а оттуда постараюсь на воды».

Так что, как видите, судьба судьбой, а решение изменить маршрут было отнюдь не спонтанным – подготовлено давним и горячим желанием встречи с любимым городом. И брошенный полтинник, скорей всего, сыграл чисто «служебную» роль – помог убедить друга и родственника Столыпина, противившегося заезду в Пятигорск. Согласимся с этим или будем считать все же, что в Пятигорск поэта привел Случай, олицетворенный брошенным полтинником? Предупреждаю: это не единственная необходимость выбирать, которую приготовил нам факт приезда Михаила Юрьевича в Пятигорск.

Появление Лермонтова на Водах многим кажется вполне естественным, хотя сам по себе неоспоримый факт этого приезда окутан целым ворохом неясностей и давно уже стал предметом яростных споров между биографами. Неожиданно зыбкой оказалась дата появления Лермонтова и Столыпина на Водах. Когда это произошло? Из Ставрополя они выехали 10 мая – так отмечено в подорожной Лермонтова (подорожная Столыпина до сих пор не найдена). Расстояние до Пятигорска путешествовавшие «на почтовых» преодолевали обычно за два дня. Значит, двенадцатого, максимум тринадцатого, если случилась какая-то задержка в дороге, они должны были оказаться на месте. Но почему к пятигорскому коменданту явились только после 20 мая? Самовольно задержались в Ставрополе? Жили в Пятигорске, скрываясь от бдительного ока властей? Может быть, находились еще где-то? Где и с какой целью? Да, в конце концов, из Ставрополя ли прибыли в Георгиевск, откуда повернули на Воды?

Факт изменения маршрута тоже вызывает свой букет вопросов. Ехали в Темир-Хан-Шуру, но вдруг оказались в Пятигорске? Самовольно или с разрешения начальства? Если с разрешения, то где доказательства? Откуда взялись у обоих свидетельства о болезни, которые были предъявлены коменданту? На последний вопрос пока, увы, никто ответить не может. На остальные пытаются ответить многие. И каждый по-своему. Потому-то вот уже более века не утихают споры, начатые еще первыми биографами Лермонтова – Висковатовым и Мартьяновым. Давайте вникнем в их суть…

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное