Тайна гибели Лермонтова. Все версии

Другая «закавыка». В справочных изданиях указываются годы жизни Чилаева – 1798–1873. А в «Некрополе нескольких мест Кавказа», выпущенном в 1913 году, встречаем надпись, видимо скопированную с могильной плиты, которая гласит: «Отставной майор Василий Иванович Чилаев, 64 л. + 1873 г. Июня 1 Пятигорск». Выходит, хозяин «Домика» родился в 1809 году? Но как он тогда мог с 1816 года (дата, указанная в справочных изданиях) участвовать в экспедициях против горцев, походах в Турцию и Персию, воевать под командованием Чавчавадзе, а также Ермолова, Вельяминова, Сталя? Да еще иметь боевые награды и шпагу с надписью «За храбрость»? Непонятно!

И еще загадка. Считается, что Чилаев был женат на младшей дочери Василия Тимофеевича Уманова, своего соседа. Стало быть, его жена должна иметь отчество Васильевна. Но в материалах С. И. Недумова, отличавшегося необыкновенной скрупулезностью и точностью в обращении с документальными фактами, находим, что жену Чилаева звали… Антонина Тимофеевна. Значит, она сестра, а не дочь Уманова?

А вот вопрос, казалось бы, совсем простой, но, тем не менее, очень важный для нашего знакомства с Чилаевым: какую должность он занимал летом 1841 года? «Плац-адъютант пятигорского комендантского управления», – говорит Мартьянов. «Плац-майор (с янв. 1841 г.), служивший в пятигорской военной комендатуре», – утверждает «Лермонтовская энциклопедия». Так плац-адъютант или плац-майор? Несмотря на сходное звучание, это разные должности. А самое интересное – что лица, их занимавшие, нам хорошо известны: плац-адъютантом пятигорской комендатуры был поручик А. Г. Сидери, а плац-майором – подполковник Ф. Ф. Унтилов.

Кем же тогда был Чилаев? К счастью, узнать это помогает строка «Высочайшего приказа» от 3 января 1838 года: «Назначается пятигорский плац-адъютант, состоящий по кавалерии, капитан Чилаев командиром арестантской № 42-го (видимо, следует читать „номера сорок второго“) роты инженерного ведомства». Вот так: командир арестантской роты! Она явно располагалась в Пятигорске, иначе Чилаев вряд ли согласился бы на это назначение. Ведь совсем недавно он, женившись здесь, купил у родственников жены усадьбу с домиком, построил во дворе еще один – тот самый, знаменитый «средний» дом – и неплохо зарабатывал, сдавая квартиры приезжим. Командир арестантской роты находился в подчинении коменданта и, конечно, часто бывал там. Плац-адъютантом его стали называть, вероятно, в более поздние времена, узнав, что он когда-то действительно исполнял эту должность. Плац-майором же именовали, путая должность с чином, – видимо, к 1841 году Чилаев уже дослужился до майора.

Но это все мелочи, которыми можно пренебречь. А вот отношения Чилаева со своим постояльцем!.. Некоторые биографы Лермонтова уверены, что Василий Иванович вел двойную игру: относился к Лермонтову с неприязнью, и даже просил священника освятить квартиру, где поэт будто бы предавался оргиям с друзьями. И в то же время собирал о нем материалы. Зачем? Упирая на то, что Чилаев слишком хорошо знал подробности жизни Лермонтова, кое-кто из этого делает вывод, что домохозяин следил за своим постояльцем – либо по обязанности, либо по указанию жандарма Кушинникова. А документы из комендатуры, дескать, выкрал, чтобы изъять из них те, которые компрометировали его самого.

Давайте посмотрим, насколько подобные соображения соответствуют истине. Думается, освятить квартиру было вполне законным желанием хозяина, боявшегося, что нахождение в ней покойника, умершего «неправильной», с точки зрения церкви, смертью, отпугнет будущих постояльцев. А насчет «оргий» вполне мог придумать и рассказывавший о том священник Василий Эрастов – как мы знаем, он очень не любил Лермонтова. Все же прочие действия Чилаева никак не бросают на него тени.

Кстати сказать, воспоминания Чилаева, при всей их немалой ценности, грешат все же рыхлостью и фрагментарностью, чего, конечно, не наблюдалось бы, записывай Чилаев все события, встречи, разговоры регулярно – для передачи «кому следует». И наконец, по поводу сохраненных документов. Явно много лет спустя, когда дела в комендатуре уничтожали за истечением срока хранения, Чилаев забрал те, что относились к Лермонтову. И наверное, будь в них что-либо опасное для него, просто сжег бы целиком. И уж конечно, не стал бы отдавать их кому бы то ни было…