Тайна голландских изразцов

– Э… Андрей, тут у нас новости по твоему клиенту, – раздался голос Камышова.

– По какому из? – Придерживая трубку плечом, он уже залезал в джинсы.

– Ну, помнишь, ты еще полицию бельгийскую тягал по его поводу?

– А? – замер Андрей с руками на незастегнутой ширинке.

– Шарниров. Аркадий. Ну, вспомнил?

Андрей сел на диван:

– Так. И что с ним?

– С ним хана, капитан. Вчера выловили в канале.

– В Брюсселе?

– В Брюгге.

Андрей выдохнул:

– Ясно. Есть первые результаты осмотра?

– Никаких следов насильственной смерти. Но не поплавать же он решил в канальце в марте-то месяце?

С этим сложно было не согласиться. Андрей почувствовал, как из него мгновенно выветрился благостный дух.

– Ладно, ждите. Сейчас приеду, – бросил он и отключился, чтобы снова набрать номер – уже Машин.

Но номер не отвечал.

Маша

Маша выключила мобильник, спускаясь вниз на встречу с инспектором. Абсурд ситуации заключался в том, что она оказалась первой, на кого смогла выйти полиция в связи с обнаруженным телом. Мобильный, проведший в кармане Шарнирова несколько часов под водой, как и его хозяин, не подавал признаков жизни. Документов при утопленнике тоже не оказалось. Однако в кармане брюк обнаружилась визитка гостиницы, в которой обитала Маша. И ее имя, почти смытое водой. Краткая беседа полиции ранним утром с Седриком подтвердила – в отеле действительно проживает некая Мария Каравай. Поэтому в семь утра Машу разбудил приятный мужской голос: представившись инспектором Хендриком, он попросил ее спуститься вниз. Маша спустилась ровно через две минуты – именно это время потребовалось для умывания и быстрого натягивания джинсов и очередной черной футболки. Хендрик, высокий, с нарождающейся лысиной и глубокими длинными морщинами, пересекающими сверху вниз щеки, пил кофе рядом с туристами, принимавшими ранний завтрак. Увидев Машу, он встал и аккуратно пожал ей руку. Потом вынул из внутреннего кармана серьезного размера плоский мобильный, вывел на экран фотографию Шарнирова и показал Маше. Она с тяжелым сердцем вглядывалась в экран. Все их с Андреем подозрения были неверны: Шарниров оказался просто мечтателем, абсолютно по-детски верящим в клады и внезапное обогащение. «Лучше бы ты покупал лотерейные билеты», – подумала она с жалостью и смутным чувством вины. Да и что она могла сделать? Приехать к нему в больницу и допросить о подозрениях? Она вздохнула и вновь посмотрела на фото: лицо Шарнирова, с закрытыми глазами и чуть приоткрытым ртом, было бледным и печальным. На ровном темно-зеленом фоне. «Видимо, брезент: сфотографировали сразу после того, как выловили», – подумала она и спросила:

– Как вы его нашли?

– Это близкий вам человек? – сочувствующе поинтересовался Хендрик, и Маша поняла, что они понятия не имеют, кого выловили. И медленно покачала головой, отдав мобильный обратно инспектору.

– Нет. Мы познакомились два дня назад. Его зовут Аркадий Шарниров. Родом из Петербурга в России. Живет со второй женой в Брюсселе. Первая жена обитает в Германии. Детей нет. Возраст – сорок два года.

На лице Хендрика отразилось легкое сомнение:

– Вы только что сказали, что едва его знаете.

Маша вздохнула, взглянула в явно неглупые глаза инспектора:

– До вчерашнего дня я подозревала, что он хочет меня убить, – и, прочтя легкий испуг на его лице – а не с больной ли на всю голову он говорит? – продолжила: – Я сообщила о том, что меня кто-то преследует, моему… другу в Москве. Он занимается особо тяжкими преступлениями, и он же связался с вашими коллегами здесь, в Брюсселе.

Хендрик нахмурился и откинулся на стуле:

– И что же выяснил ваш друг?

– Что за мной действительно следили. Точнее – следил. Именно он, Шарниров. Другое дело, что мотивы его были далеко не так кровожадны.

– Почему вы так уверены?

– Иначе бы вы не нашли его сейчас плавающим в канале в Брюгге, – пожала плечами Маша.

– Есть еще что-то, что вы хотели бы мне рассказать? – Хендрик постучал пальцами по столешнице.

– Думаю, вам надо сначала поговорить с вдовой. Я… – Маша смутилась. – Я тут занимаюсь неким искусствоведческим расследованием. И мне кажется, оно может иметь отношение к смерти господина Шарнирова, но начать вам следует все-таки не с него…

Хендрик задумчиво молчал.

– Просто это очень долгая и запутанная история, – добавила Маша быстро, опасаясь, как бы инспектор не заподозрил ее в том, что она пытается учить его профессии.

Но Хендрик кивнул, встал и сделал жест официанту, чтобы расплатиться за кофе.

– Спасибо за помощь, Мария. Возможно, я еще раз попрошу вас о встрече. Как долго вы еще останетесь в Бельгии?

Маша пожала плечами – она тоже поднялась, глубоко засунув вдруг озябшие руки в карманы джинсов.

– Еще не знаю. Но буду рада вам помочь… В обмен на небольшую услугу с вашей стороны.

Инспектор взглянул на нее удивленно, да Маша и сама понимала, что для свидетеля ведет себя нетипично.

Она неловко улыбнулась ему снизу вверх, и он спросил:

– Что за услуга?