Тайна Голубиной книги

– Маленькой елочке холодно зимой, – усмехнулся Володя, – ты меня за дурака, что ли, держишь? У меня, знаешь, позвоночник сломан был, а голова цела…

– Да погоди ты! – закричала Лариса. – С мысли меня не сбивай!

Тотчас открылась дверь, и на пороге появился кот. Глаза его горели зеленым волчьим светом, шерсть на спине стояла дыбом, отчего, и так-то большой, он стал просто огромным. Кот раскрыл пасть и зашипел грозно. Выглядел он устрашающе, но на Ларису не произвел ни малейшего впечатления.

– Отвали! – отмахнулась она. – Никто на твоего хозяина не покушается! У нас с бабушкой такая в детстве игра была, – заговорила Лариса, когда кот без лишнего звука удалился, чихнув на прощанье, – вроде как по телевизору «Угадай мелодию». Только нужно было ту мелодию простучать и по ритму угадать. Я поэтому и запомнила те скрипы как мелодию.

– И что? Какая мелодия? – недоверчиво усмехнулся Володя. – «Во поле березка стояла»? Или «Боже, царя храни»?

– Тебе надо узнать секрет шкатулки или нет? – теперь Лариса постаралась не повышать голос, поскольку кот снова припрется и на этот раз может броситься на нее без предупредительного шипенья.

– Надо, – Володя стал серьезным, – так какая мелодия тебе запомнилась?

– «Августин…»

– Чего?

– Того, – передразнила Лариса, – в сказке Андерсена «Свинопас» принцесса что поет?

– А что? – Он оторопело хлопал глазами.

– Ах, мой милый Августин, Августин, Августин. Ах, мой милый Августин, все прошло, все… – пропела Лариса, – а теперь слушай… – она простучала первую часть. – Ну, будешь пытаться или мне самой открыть? Время идет, уж скоро стемнеет…

– Ну, давай. – Он положил руки на крышку, и Ларисе показалось, что птицы орнамента слегка отпрянули в стороны, как будто испугавшись.

Главное – не ошибиться. Лариса затаила дыхание, слушая неравномерный прерывистый скрип. Вроде бы так было у старика…

«Все прошло, все…»

– Все! – сказал Володя.

И вдруг дно шкатулки волшебным образом поднялось вместе с крышкой. И там, в углублении, мелькнуло что-то грязно-белое.

– Ой! – вскрикнула Лариса. – Что там?

– Спокойно! – Володя пинцетом достал из углубления ветхую, пожелтевшую от времени бумагу и осторожно развернул сложенный вчетверо лист.

Это была старая, выцветшая от времени карта, точнее, городской план.

Очертания улиц показались Ларисе знакомыми, а когда Владимир передал ей лупу и она смогла прочесть названия улиц, всякие сомнения отпали. Это был план Санкт-Петербурга. Многие названия были незнакомы, но некоторые сохранились или были восстановлены во время перестройки – Большая и Малая Морские улицы, Сергиевская, Захарьевская, Фурштатская…

Как будто для того, чтобы избавить ее от последних сомнений, внизу было напечатано мелким шрифтом, в старой орфографии:

«План города Санкт-Петербурга. В квадратном дюйме триста сажен».

Володя взглянул на эту надпись и продекламировал:

– В Константинополе у турка
Валялся, порван и загажен,
План города Санкт-Петербурга —
В квадратном дюйме триста сажен…

Вот именно о таком плане писал поэт почти сто лет назад!

А еще внутри сложенного плана лежал глянцевый картонный прямоугольник с нарисованным на нем воином в сверкающих латах и царском венце.

– Что это? – спросила Лариса, осторожно подняв картинку.

– Карта, – уверенно ответил Владимир, – игральная карта. Король треф.

Действительно, в уголке картонного прямоугольника стоял значок в виде стилизованного клеверного листа – обозначение карточной масти крестей, или треф.

– Это очень старинная карта, – проговорил Владимир, разглядывая карту. – Ей не меньше двухсот лет. Это карта из так называемой падуанской колоды. Я видел в одной книге такое изображение.

– А кто этот воин? – поинтересовалась Лариса.

– Дело в том, что традиционно фигуры на картах связывали с определенными историческими персонажами. Юлий Цезарь изображал короля бубен, царь Давид – короля червей, Шарлемань, как называют французы Карла Великого, – короля пик, а на этой карте короля треф представляет Александр Македонский.

– Как интересно!

Ларисе на самом деле было не слишком интересно, больше она подыгрывала Володе, который радовался своей находке, как маленький ребенок.

«Бумажки какие-то, а он сияет, как будто кошелек с деньгами нашел», – думала она.

– А что это за слово? Название масти?

Под изображением Александра Македонского было выведено красивым почерком какое-то латинское слово.

– Bibere, – прочел Владимир. – Нет, это не название масти. По-латыни это значит «пить».

– Надо же, – удивилась Лариса. – Ты еще и по-латыни читаешь?

– Ну, какое там! – Володя смутился. – Запомнил несколько слов, чтобы разбирать ту галиматью, которую пишут врачи в моей медицинской карте, да еще понимать названия лекарств, которые они мне выписывают…

– Значит, «пить»… – повторила Лариса. – Но какое отношение это имеет к игральным картам?

– Понятия не имею, – Володя пожал плечами. – А вот это что такое?

В нижнем правом углу карты виднелась печать в виде двуглавого орла.