Тайна голубого экспресса. Тайна Семи циферблатов. Убийство в доме викария

— Очень хорошо, сэр.

Мистер Гоби встал.

— Когда вы сможете эту информацию собрать?

— Вы спешите, сэр?

— Я всегда спешу, — ответил миллионер.

Мистер Гоби понимающе улыбнулся каминной решетке:

— Скажем, к двум часам дня, вас устроит, сэр?

— Прекрасно. До свидания, Гоби.

— До свидания, мистер ван Олдин.

— Весьма полезный джентльмен, — сказал ван Олдин секретарю, когда тот вошел в комнату, проводив Гоби. — Специалист в своем деле.

— В каком?

— Его дело — информация. Дайте ему двадцать четыре часа, и он узнает о частной жизни архиепископа Кентерберийского[16] самые пикантные подробности.

— Действительно полезный человек, — улыбнулся Найтон.

— В чем я уже имел возможность убедиться… Ну что же, Найтон, за работу?

Несколько часов они работали не поднимая головы. А в половине первого зазвонил телефон — им сообщили, что прибыл мистер Кеттеринг. Найтон посмотрел на ван Олдина и, когда тот утвердительно кивнул, сказал в трубку:

— Попросите мистера Кеттеринга подняться.

Секретарь собрал бумаги и вышел. В дверях он столкнулся с посетителем. Тот посторонился, потом вошел и захлопнул за собой дверь.

— Доброе утро, сэр. Кажется, вам не терпится повидать меня?

Ленивый, слегка ироничный голос пробудил в ван Олдине не самые приятные воспоминания. Обаяния этому человеку было не занимать. Ван Олдин пристально посмотрел на своего зятя. Дереку Кеттерингу было тридцать четыре года: это был худощавый мужчина, в котором было что-то мальчишеское, хотя трудно сказать, что именно.

— Проходите, — буркнул ван Олдин. — Садитесь.

Кеттеринг непринужденно опустился в кресло, со снисходительной усмешкой глядя на тестя.

— Давно не встречался с вами, сэр, — вежливо сказал он. — Года два, как минимум. Вы уже виделись с Рут?

— Я был у нее вчера вечером, — отозвался ван Олдин.

— Она в хорошей форме, не так ли? — так же непринужденно заметил его собеседник.

— Боюсь, у вас не было возможности заметить это, — сухо возразил тесть.

Дерек Кеттеринг приподнял брови.

— Отчего же, время от времени мы встречаемся. В ночном клубе, например, — беззаботно сообщил он.

— Перейдем к делу, — отрезал ван Олдин. — Я посоветовал Рут подать на развод.

Дерек Кеттеринг даже не пошевелился.

— Какой кошмар! — пробормотал он. — Вы не возражаете, если я закурю, сэр?

Он зажег сигарету, выпустил облачко дыма и небрежно осведомился:

— И что же Рут?

— Рут намерена последовать моему совету.

— Неужели?

— И это все, что вы можете сказать?

Кеттеринг стряхнул пепел.

— Видите ли, — сказал он с безразличным видом, — мне кажется, она совершает большую ошибку.

— С вашей точки зрения, несомненно, — мрачно произнес ван Олдин.

— Но послушайте, давайте не будем переходить на личности. Я ведь думаю не о себе. Я думаю о Рут. Вы же знаете, мой старик долго не протянет, все врачи твердят это в один голос. Рут стоит потерпеть еще пару лет, пока я не стану лордом Леконбери, а она — хозяйкой Леконбери, ради чего она, собственно, и выходила за меня замуж.

— Я не желаю больше выносить вашу наглость, — взревел ван Олдин.

Дерек Кеттеринг улыбнулся, ничуть не обескураженный.

— Я согласен с вами. Все эти титулы в наши дни уже ничего не значат. Но все же Леконбери очень красивое, старинное имение, и, кроме того, наш род — один из старейших в Англии. Рут будет ужасно досадно, если она со мной разведется, а я женюсь снова, и вместо нее в Леконбери будет царить другая женщина.

— Я вовсе не расположен шутить, молодой человек. — В голосе Ван Олдина послышалась угроза.

— Что вы, мне совсем не до шуток. Мои финансовые дела и так-то не блестящи; если же Рут со мной разведется, я окажусь в совершеннейшей дыре, она десять лет терпела, почему не потерпеть еще год-другой? Даю вам честное слово, мой старикан дольше полутора лет не протянет. Говорю же, жаль будет, если Рут упустит то, ради чего она за меня выходила.

— Вы хотите убедить меня, что моя дочь польстилась на ваш титул и положение в обществе?

Дерек Кеттеринг рассмеялся, и в смехе его не было веселья:

— А вы полагаете, что это был брак по любви?

— Я знаю только, — медленно проговорил ван Олдин, — что десять лет назад в Париже вы говорили совсем другое.

— Правда? Очень возможно. Рут была так прекрасна — ангел, божество, а я был полон замечательных планов, готов был начать все заново, остепениться, вести достойную жизнь с красавицей женой, которая меня обожает. В полном соответствии с матримониальными[17] традициями доброй старой Англии.

Кеттеринг засмеялся снова — еще более горько.

— Но, по-моему, вы не слишком-то мне верите.

— Я абсолютно уверен, что вы женились на Рут из-за денег, — процедил ван Олдин.

— А она, по-вашему, вышла за меня по любви?

— Разумеется, — подтвердил ван Олдин.

С минуту Дерек Кеттеринг молча смотрел на своего собеседника, а потом задумчиво кивнул:

— Я вижу, вы действительно так думаете. Я и сам когда-то заблуждался на этот счет. Уверяю вас, мой дорогой тесть, довольно скоро я понял, что это ошибка.

— Не знаю, что вы имеете в виду, — сказал ван Олдин. — Впрочем, это не важно. Вы обходились с Рут отвратительно.