Тайна «Голубого поезда». Трагедия в трех актах

– Нет-нет, это чистая правда. Вы молоды, моложе даже, чем вы сами о себе думаете. Верьте в поезд, потому что управляет им le bon Dieu.

Опять послышался свисток поезда.

– Верьте в поезд, мадемуазель, – повторил маленький бельгиец еще раз. – И верьте Эркюлю Пуаро. Он знает, что говорит[63].

Трагедия в трех актах

Посвящается моим друзьям, Джоффри и Вайолет Шипстон

Режиссер – Сэр Чарльз Картрайт

Помощники режиссера – мистер Саттерсуэйт,

мисс Хермион Литтон-Гор

Одежда – «Эмброзин Лтд.»

Освещение – Эркюль Пуаро

Акт первый Подозрение

Глава 1 «Воронье гнездо»

Мистер Саттерсуэйт[64] сидел на террасе «Вороньего гнезда» и смотрел, как сэр Чарльз Картрайт, у которого он находился в гостях, поднимается по тропинке со стороны моря.

«Воронье гнездо» представляло собой бунгало современного типа. Оно не имело ни деревянных ростверков, ни фронтонов, ни архитектурных излишеств, столь милых сердцу третьеразрядного застройщика. Это было незамысловатое, основательное здание белого цвета – гораздо более объемистое, нежели это казалось на первый взгляд. Своим названием оно было обязано расположению – высоко на склоне холма, обращенное к гавани Лумаута. Один из углов террасы, защищенной прочной балюстрадой, нависал над пропастью, обрывавшейся в море. До города от «Вороньего гнезда» по дороге было не более мили. Дорога уходила в глубь суши и затем петляла вдоль обрыва над морем. Пешком до него можно было дойти за семь минут – по крутой тропинке, которой пользовались рыболовы и по которой теперь поднимался сэр Чарльз Картрайт.

Это был хорошо сложенный, загорелый мужчина средних лет, одетый в белый свитер и старые серые фланелевые брюки. Шел он слегка вразвалочку, держа руки в карманах. Девять человек из десяти сказали бы о нем: «Отставной военный моряк – вне всякого сомнения». Десятый, более внимательный, заколебался бы, озадаченный неким не поддающимся определению несоответствием. И затем, вероятно, перед его мысленным взором невольно возникла бы картина: палуба корабля – но не настоящего, а корабля, видимое пространство которого ограничивает занавес из толстой богатой ткани; человек, Чарльз Картрайт, идущий по этой палубе, залитый светом – но не солнечными лучами, – легкой походкой, вразвалочку, держа руки в карманах, и произносящий приятным голосом английского моряка и джентльмена: «Нет, сэр, боюсь, я не смогу дать вам ответ на этот вопрос». В этот момент с шелестом тяжелый занавес падает, вспыхивает свет, оркестр играет мелодию в новомодном синкопированном ритме, и девушки с пышными бантами в волосах произносят: «Шоколад? Лимонад?» Первый акт пьесы «Зов моря» с Чарльзом Картрайтом в роли коммандера Вэнстоуна подошел к концу.

Мистер Саттерсуэйт улыбался, наблюдая за происходящим с высоты своего положения. Этот худой, словно высохший, покровитель искусств – и в первую очередь драматического, – закоренелый сноб, обладавший деликатными манерами, всегда присутствовал на наиболее представительных загородных вечеринках и прочих общественных мероприятиях (слова «и мистер Саттерсуэйт» неизменно завершали списки приглашенных). Кроме того, он отличался незаурядным умом и проницательностью.

Покачав головой, он пробормотал:

– Честное слово, никогда бы не подумал…

Раздавшийся рядом шум заставил его повернуть голову. Высокий седовласый человек подвинул вперед кресло и расположился в нем. Его лицо было отмечено отчетливой печатью профессии и социального статуса: «доктор» и «Харли-стрит»[65]. Сэр Бартоломью Стрейндж преуспевал на своем поприще. Он был известным специалистом по нервным расстройствам, а недавно удостоился рыцарского звания по случаю дня рождения короля.

– О чем вы никогда бы не подумали? – осведомился он у мистера Саттерсуэйта. – Поделитесь, пожалуйста.

Мистер Саттерсуэйт с улыбкой махнул головой в сторону человека, быстро поднимавшегося по тропинке.

– Никогда бы не подумал, что сэр Чарльз сможет находить удовольствие в столь продолжительном… изгнании.

– Ей-богу, и я тоже!

Сэр Стрейндж рассмеялся, откинув назад голову.