Тайна голубой чаши

– А трудно научиться плести? – спросил Кирилл.

– Если захочешь, то нетрудно.

Дед достал несколько гибких тонких прутиков и еще два потолще. Они пойдут для основы, будут поддерживать ушки усенков. Узловатые пальцы деда ловко гнули прутики, сплетая их друг с другом. Кирилл следил за работой. Дед Игнат дал и ему несколько прутиков, чтобы попробовал. Но Кириллу казалось, что пальцы у него деревянные, а прутики очень гибкие и скользкие. Никак не удавалось согнуть их нужным образом. Но дед Игнат подбадривал Кирилла, уверял, что все получается.

Игнат Васильевич оказался словоохотливым. За работой он поведал Кириллу удивительную историю своей жизни. Игнат Сержаков родился в Карелии. Рано оставшись без отца, вынужден был отправиться на заработки. Совсем еще был пацаном, а подрядился работать на торфоразработках. Труд был тяжелым, но и деваться тоже некуда. Мать выбивалась из сил, чтобы поднять на ноги его и сестру. Началась война. Игнат был рослым и крепким. В 15 лет он убежал на фронт. Пробирался на Балтику, чтобы попасть на военный корабль. Его взяли юнгой на один из патрульных катеров.

В одном из боев Игнат был сильно ранен осколком мины. В госпитале врачи удивлялись его живучести. Молодость брала свое, и врачи сказали, что будет, но о том, чтобы воевать – придется забыть. А Игнат хотел не просто жить, ему хотелось вместе со всеми бить фашистов, свою жизнь он уже не мыслил без флота. Врачи же отправили его в тыл долечиваться.

Кончилась война. Игнат решил стать кадровым военным, но комиссия признала его полностью непригодным к строевой службе. Игнат вернулся домой. Мать к тому времени умерла, сестра вышла замуж и уехала жить в город. Хотел вернуться на торфоразработки, но не позволило тяжелое ранение. Игнату назначили пенсию по инвалидности. Молодому парню казалось, что все врачи сговорились поломать ему жизнь. Непригодный к тяжелому труду калека не хотел жить в городе с семьей сестры, не хотел, чтобы его жалели.

Игнат вернулся в родное село, решил жить на озерах вдали от всех. Природа Карелии удивительная. Спокойная и тихая, низводит на душу покой. Игнат не заметил, как стала отпускать его тоска, ушла душевная боль. С ранней весны и до поздней осени стал пропадать он на озерах, только зимой возвращаясь в поселок. Обошел и объехал все ближние и дальние озера в округе. Изучал заводи, объезжал протоки. А однажды решил отправиться к северу.

Торопиться Игнату было некуда. Он путешествовал не торопясь, останавливаясь, где понравится, на несколько дней. Но парень не горевал. Припасы у него кое-какие с собой были. Спичками и солью он запасся вдоволь, а уж рыбы в озерах было полно.

Однажды Игнат подплыл к небольшому поселку. Тот стоял брошенным. Видно, что жители покинули его еще до войны. Стояли покосившиеся дома с черными провалами окон и просевшими крышами. Молодой лесок наступал на поселок со всех сторон. И уже то тут, то там из окон, из проломленных крыш тянулись к солнцу упрямые зеленые веточки. Трава разрасталась, стараясь покрыть старое дерево, служившее когда-то человеку. Игнат бродил по поселку. Почему его покинули люди он не знал. Смотрел только на оставленные дома, заросшие травой подворья. У одного домика остановился и решил не искать ничего больше, а обосноваться здесь на ночлег.

Разложил свои пожитки, спроворил немудреный ужин. А ночью приснился удивительный сон. Будто опять навалилась тоска. Страшная и черная, пыталась поймать своими лапами и утащить, погрузить в себя. Проснулась боль в груди и стала разрастаться, охватывая все тело. Полезли откуда-то страшные перекошенные рожи, цеплялись костлявые пальцы, рвали больное тело. И вдруг, продираясь сквозь боль и черноту замелькала впереди голубая искорка. Потянулся к ней Игнат, выпростал руки из сжимавшей черноты, а это оказалась чаша. Огромная, как небо, и голубая, как небо, чаша. И в этой чаше плескалась удивительно прозрачная искрящаяся вода. Нагнулся парень к этой чаше и стал пить прохладную воду.

Ушла чернота, рассеялась и боль пропала, словно и не был он никогда ранен. Плескал Игнат на себя из чаши искрящуюся воду и чувствовал, что еще немного и сможет он полететь, столько силы было в нем, и радость огромная переполняла все тело.

Утром Игнат вспоминал свой чудной сон. Никогда не видел ничего подобного, а тут приснилось. Решил про себя не думать об этом, мол, чего только не привидится. Но не покидало почему-то его в тот день радостное ожидание. И точно. Сбылось его ожидание. Недалеко от разрушенного поселка нашел Игнат небольшой родничок, что пробивался сквозь голубоватые камни. Как будто специально накидали их на дно овражка. Пробивалась вода сквозь них, скапливалась в углублении камешков, переливалась тонкой струйкой и терялась в траве.