Тайна города нобилей

— Приношу извинения, — сказала я испуганно, завела руку за спину и что есть сил ущипнула ритора за живот. Потом мне за это влетит, но это будет не прямо сейчас, жаль, что Сантана дико мстительный и ничего не забывает. — Кажется, меня зовут!

— Беги, беги, детка, — покровительственно сообщил лысый, потирая живот, — мы еще встретимся.

Пулей бросившись к двери кладовой, я остановилась, только уже ступив одной ногой внутрь.

— Хотите накормлю вашего песика? — спросила я у командора, неловко оглядываясь на весело щерящихся вслед Стражей. Он молча кивнул, и я чуть не силой затащила за собой в дом тяжелого Моню.

И только плотно закрыв дверь, даже подергав за защелку для надежности, развернулась к щенку и тихо зашипела:

— Яя, у тебя мозги есть, или все в портал унесло? Ты почему на глазах у Стражей на псе катаешься? Я тебе что сказала? Сидеть в сумке до моего прихода!

На спине щенка приподнялась шерсть, отделилась вторым пушистым ярусом, моя подружка, хаосит-мелаган по прозвищу Яя-яичница, запищала, горестно вращая желтым глазом:

— Так они твою сумку втащили в комнату, а мертвую девушку еще не убрали. О, какого страху я натерпелась. Лежит она… голая… по телу черные пятна. Чумная точно. Ну я и бежать!

— Яя, — нежная шубка моей подружки подрагивала под пальцами. Поглаживания всегда ее успокаивали. — Тебе-то человеческие болезни не страшны, да отравилась Каролина от несчастной любви… говорят. Я тебя очень прошу, спрячься, по стеночкам-потолкам проскользни незаметно, ты умеешь. А как комнату освободят, подожди меня там. Сможешь?

С трудом успокоив все еще трусящую яичницу, я перенесла ее со щенка к стене. Секунда. Она дернулась, мелькнула размытым пятном вдоль стеллажей и пропала за черной балкой под самым сводом.

На мой приход в кухню никто не отреагировал. Быстро покормив Моню, как ни в чем не бывало я влилась в работу. Еще пара часов пронеслись незаметно, мисс Фарго довольно хмыкала, наблюдая как мы с Джени понимаем друг друга с полуслова. В результате ужин мне разрешили взять с собой в комнату, хоть это и не принято, но так и быть, за хорошую работу.

Джени тоже решила воспользоваться добротой начальства, быстро стянула с себя передник и наклонилась, открывая корзину для грязного белья. На ее белых худых ногах под коленками отчетливо были заметны черные пятна, размером с медяк.

— Мамочки, — всплеснула я руками, — да ты вся в странных синяках! Что случилось?!

На меня резко обернулись и старшая кухарка, и ее помощница.

— Джени, — проскрежетала первая, — ты же обещала мне вешать обереги на дверь!

— Я все делаю, это старые следы, — со слезами на глазах начала оправдываться помощница. Мазнула по мне раздраженным взглядом и снова залепетала, глядя на начальницу: — Клянусь, ни одного нового пятнышка.

— Эля, иди к себе. Третий этаж, зеленая дверь у лестницы, — железным голосом скомандовала мисс Фарго. — Поспеши, не задерживайся. Нам с Джени кое о чем надо поговорить наедине.

В свою комнату я пробиралась, пугливо оглядываясь по сторонам. Поднос в моих руках не дрожал, но исключительно из-за крепко сжатых пальцев на бортиках и решимости в любой момент пустить его в ход. Грубые ботинки предательски стучали по старому красноватому дереву лестницы. Только ковры на этажных пролетах скрадывали звук, даруя короткие паузы тишины.

В холлах висели огромные картины в тяжелых резных рамах, на изящных, блестящих новыми боками комодах стояли вазы с живыми цветами. Под потолком переливался хрусталь на люстрах.

Я вспомнила крики Сантаны на тренировках: «Вы еще вспомните родную академию, когда на Постах сухарики грызть будете». Какие там сухарики, здесь жили на широкую ногу, не скупясь. За этим домом явно следил штат слуг, да что там дом, если только на кухне да в столовой мы вчетвером работали.

Взяв с подноса тяжелый металлический ключ длиной с ладонь, я воткнула его в замочную скважину свежевыкрашенной веселой зелененькой дверки прямо у лестницы и осторожно дернула за ручку. Открылось неожиданно легко, без всякого скрипа. И комната оказалась совсем другой, не похожей на ту, что я себе представляла после рассказа яичницы.

Белые выровненные стены, легкие портьеры на широких окнах. Огромная кровать стояла не застеленной, с одним матрасом. У огромного, под самый потолок старинного шкафа лежала моя сумка.

С белым, сложенным вдвое листом сверху.

Разместив поднос на небольшой столик у окна, я подошла к вещам и двумя пальцами, едва касаясь кончиками, взяла записку. На внешних сторонах не было ни рун, ни надписей.

Зато развернув лист, я обнаружила крупные, немного неровно написанные от края до края буквы: «Я знаю, кто ты такая».

На короткое мгновение показалось, вокруг сгустилась тьма. Я резко вскинула голову… нет… показалось. Все тихо, я в безопасности, в уютной девичьей комнате. И кое-кто меня здесь должен был дожидаться.

— Яя, — сказала я, — ты видела кто заходил в мою комнату и положил этот лист на сумку? Скажи мне, что да, видела…

— Сказать могу, — раздался тоненький голосок сверху. — Это тебя порадует?

— Но ты его видела?