Тайна господина Шварца, или Невеста мертвеца (СИ)

– Прости. Прости. Прости, – шелестели травы, лепетали волны ручья, что выбегал из пруда.

А отец молчал, неплотным облаком зависая над поляной. Гнев горячим углем разгорался в груди.

– Ты забрал у меня и сестёр это! – я обвела рукой место, где когда-то чувствовала себя счастливой. – Ты продал и предал меня, а теперь просишь прощения!

– Виноват. Знаю. Отпусти меня.

– Я не держу!

– Не могу уйти без твоего прощения.

– А я не могу простить!

Отвернувшись, посмотрела на гладь пруда, в котором отражалось рассветное небо. Ветер шелестел листвой. Журчал ручей. Сладко пахли травы.

– Тебе так важно моё прощение? Жил же ты без него.

– Жил. А перед смертью понял, как виноват. И теперь не могу уйти.

Я с досадой посмотрела на призрака. Отец и после смерти ставил свои желания на первое место. Хочет упокоиться и значит я должна его простить. Донимает меня.

– Он не мучает тебя? – прошелестел отцовский голос.

– Кто?

– Колдун, которому я проиграл тебя.

– Нет. Шварц не такой. Он хороший.

Призрак шумно вздохнул и стал прозрачней.

– Хорошо. А то я боялся, что тебя так же пытают.

– Меня не пытают!

– Хорошо, – отец прикрыл глаза.

Сквозь его силуэт стали просвечивать деревья. Я поняла, что сейчас он исчезнет и больше мы не увидимся.

– Я прощаю тебя! – сердито крикнула в тающий силуэт.

А то исчезнет, оставив меня виноватой в его последующей неприкаянности.

– Береги себя, Лотта, – прошелестел отец и исчез.

Проснулась я в слезах, и проплакала, не зная о чём, до самого ужина.

Когда в столовую пришёл Людвиг, я рассказала ему о похоронах, об обещании выплачивать матушке пансион от наследника отцовского титула. Деньги эти были невелики, но вместе с рентой, что, оказывается, получал отец, позволяли спокойно скромно жить, особенно если вернуться из столицы в провинцию. Во- всяком случае, так нам объяснил семейный поверенный вместе с управляющим Людвига.

Мама пока не приняла решения, всё случилось слишком неожиданно. Мне показалось, она вообще не слишком поняла их объяснения. Но ничего. Со временем разберётся.

– Получается, теперь ты можешь покинуть меня.

– Вы хотите, чтобы я это сделала?

– Нет. Не хочу. Но это неважно. Важно, что хочешь ты. Обещаю, что не стану удерживать тебя силой.

– Я не хочу сейчас уходить от вас. Не обещаю, что это навсегда. Возможно, потом появится желание уйти. Тогда вы отпустите меня?

– Да. Клянусь, ты вольна уйти в любой момент.

– Тогда я предпочту остаться. Вы ещё не всем секретам магии меня обучили.

Мы улыбнулись друг другу, подтверждая новый договор. Теперь я живу здесь не как пленница, а как друг, свободно, по собственной воле.

Людвиг редко выражал свои чувства, но сейчас мне казалось, я чувствую его радость от высказанного мной решения.

Но воцарившееся в гостиной спокойствие продержалось ровно до той минуты, когда я вспомнила о посещении кладбища герцогом. Странно, но теперь, в присутствии Шварца и после тревожного сна, я не испытывала такого безграничного восхищения от высокой чести, оказанной нашей семье.

Людвиг же и вовсе нахмурился.

– Похоже твоей матери действительно лучше покинуть Райхеен. Поговори с ней, постарайся убедить держаться подальше от герцогского дворца.

– Я попробую.

– А тебе, Лотта, лучше пореже покидать особняк. Принимай гостей здесь.

В его голосе звучала искренняя тревога, и я не стала спорить. Не слишком-то я рвалась из его дома.

Следующий месяц прошёл спокойно. Убедить маму уехать в провинцию у меня не вышло. Да это пока и не получилось бы, даже если бы она захотела. Должно было пройти положенное время до её вступления в остатки отцовского наследства. Но так как из-за траура мама с сёстрами почти не выходили из дома, то я особо не волновалась. Да я и не видела особых причин для волнения. Тревожный сон про герцога забылся, и это ведь просто сон. Про погибших девушек больше тоже не было слышно. Всё казалось входило в привычное русло. Я наслаждалась покоем.

Глава 26. Нежданный гость

Людвиг

Ещё недавно он радовался, что появление Лотты вернула ему ощущение жизни, оживило чувства, разорвало ледяную серую пустоту, в которой он бесцельно барахтался, действуя лишь по привычке. А сейчас заставила вспомнить, что жизнь – это не только радости, но и страдания.

Как он мучился, отпустив Лотту к семье. Боялся, что она не вернётся. Он не мог не отпустить её. Память о семье – отце, брате, – единственное, что до появления Лотты помогало ему сохранять человечность. Он ценил в Лотте её отношение к близким и хотя её отца Людвиг глубоко презирал, но лишить Лотту прощания с ним, не мог.

Все два дня её отсутствия его неживое сердце разрывало от противоположных чувств. То он вспоминал, как Лотта дружески говорит с ним, тепло улыбается, и начинал верить, что она вернётся. То мысленно оправдывал её решение остаться с семьёй. По словам управляющего, уточнившего остатки состояния барона, вдове с девочками вполне хватало на скромную жизнь в провинции. У Лотты больше нет причин придерживаться их договора и вполне естественно, если девушка захочет остаться с матерью.