Тайна японской шкатулки

Судьба нынче благоволила Альберту. И он считал это вполне справедливым и заслуженным. Разве не пострадал он этим летом, когда, казалось, жизнь разрушилась до основания? Всё, чему он верил в последние годы, всё, к чему стремилась его потерянная душа, вдруг в одночасье превратилось в пыль и тлен. Его подвела та, которой он доверил свою судьбу безоговорочно, – Книга Колдуна. Самого первого из их великого рода! И кому она сдалась на милость? Мальчишке! Десятилетнему проныре, отпрыску этих мерзких женщин из семейства Мелитопольских!

Надо признаться честно, Альберт тоже не сразу распознал в этом пацане угрозу. Но его можно понять. Никогда ещё, если верить преданию, не рождался в этой пакостной семейке обладатель магического дара мужского пола. И вот пожалуйста, случилось невозможное! Но кто мог это предугадать? Он не смог. Оплошала и Книга. Девчонка выздоровела, древнее пророчество исчезло, а значит, весь последний год подготовки пошёл насмарку…

Но даже не это беспокоило его в те минуты. А то, с каким презрением встретит отец его жалкое возвращение на щите, а не со щитом! Старик никогда не верил в силу старинной Книги. И он сам, Альберт, чуть не разочаровался в ней, чуть не разорвал в клочья от бессильной злости. Какое счастье, что он этого не сделал! Иначе никогда бы не увидеть ему тех слов, которые вспыхнули новым пророчеством на странице Книги. И которые вели теперь его к родной земле.

Дом Колдуна он почувствовал издалека. Всё нутро его отозвалось, затрепетало, когда глаза увидели тонкую, едва заметную тропинку, ведущую в глубь леса. Нет, не зря именно в этом месте дороги вскричал сонный петух, которого держала в руках угрюмая старуха. Эту старуху Альберт приметил ещё тогда, когда только садился в рейсовый автобус. Что-то кольнуло его при виде смуглого вытянутого лица с крючковатым носом. И всю дорогу краем глаза он на неё посматривал, словно дожидался от неё какого-то знака. И дождался. Когда автобус свернул на просёлочную дорогу, бабкин петух вдруг встопорщился, раздулся, взмахнул отчаянно крыльями и закукарекал во всю глотку, переполошив всех соседей. Всего один раз заголосила птица и тут же затихла, но этого раза Альберту хватило, чтобы тотчас же вскочить со своего места и с криком «Остановите!» броситься вперёд. Водитель, неповоротливый толстяк, отреагировал не сразу, проехав ещё с десяток метров. Но всё-таки нажал на тормоз. А когда неуёмный пассажир спрыгнул на дорогу, буркнул ему вслед что-то едкое, недоброе. Но Альберт даже не обернулся, слова не сказал в ответ, хотя в любое другое время сделал бы это с удовольствием. Но сейчас что-то толкало его изнутри, увлекая к темнеющей за дорогой лесной гряде, и Альберт поддался этой неумолимой силе. Увиденная еле заметная тропинка подтвердила правильность его выбора. И вот теперь он пробирался сквозь густые заросли, отмахиваясь от назойливых насекомых, и каждый шаг его становился всё твёрже и уверенней.

Совсем рядом была родовая земля, он это знал и чувствовал!

Глава 3

«…Ты только представь, любезная Лизонька, вокруг – одна беспредельная вода, всюду, куда ни кинь глаз. Величавые волны перекатываются с глухим рокотом, а над горизонтом, сверкая утренними лучами, подымается солнце. И наш корвет – такой маленький, такой утлый посреди безбрежных просторов!

Красота в этом есть небывалая, Лизонька, трогающая за самое сердце!

Вот так закончилась моя первая вахта. Только прикоснулся я головой к подушке, как тут же сон взял меня в свою власть и нёс на мягких волнах, пока не разбудил меня вестовой, Федотов. Я уже писал о нём в прошлом своём письме…»

Не сразу Мишка приспособился к чтению. Путались у него непонятные буквы, соседствующие с обычными русскими. Но вскоре повествование так его захватило, что он уже и позабыл, что держит в руках не обычное современное письмо, а привет из прошлого, заключённый в ровных строчках молодого красавца кадета. Образ этого человека, напитанный мальчишеским воображением, очень ясно предстал перед глазами.