Тайна имперской короны

«…возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня,

ибо Я кроток и смирен сердцем,

и найдете покой душам вашим;

ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко»

(Матфея 11,29—30)

Итак, мы добрались до цели.

После того, как княжна, отобрав у меня фонарик, обошла помещение, банальной зажигалкой возжигая повсюду древние светильники и свечи в канделябрах, выяснилось, что мы находимся в подземной церкви.

Она была не велика по размеру и практически лишена украшений. Строгие белые стены без каких-либо следов росписей окружали нас.

Иконостас, впрочем, присутствовал. Но лики икон от времени почернели и смотрели на нас жутковатыми черными пятнами.

В центре возле иконостаса возвышался деревянный резной шатер, который, как я догадался, обозначал царское молельное место. Внутри находился мраморный трон, богато украшенный резьбой и инкрустациями из цветного камня.

Но внимание в первую очередь привлекал не сам трон, а обширный золотой ларец, покоившийся на его сиденье. Стенки ларца были сложно и изысканно декорированы рисунками на евангельские темы, выполненными в технике перегородчатой эмали. Я не большой знаток, но исключительная тщательность отделки говорила о том, что стоит сей предмет антиквариата просто-таки безумных денег.

Высокую крышку ларца венчал христианский крест, вырезанный, по-моему, из сердолика. Трепетный свет горящих свечей сложно переливался внутри сердоликовых пластин, и казалось, что там, внутри, самостоятельной и сложной живут небольшие мерцающие огоньки.

– Засмотрелся? – спросила княжна.

– Красиво.

– Ты не возражаешь, если я помолюсь?

– Да конечно, – всполошился я. – Ради Бога. Пожалуйста.

Сербиянка прошла к алтарю и опустилась на колени перед центральной иконой.

Я стоял и ждал со смятенным сердцем.

Поразительная тишина, нарушаемая только потрескиванием пламени и едва различимым шепотом княжны, стояла вокруг. Казалось сам воздух, сгустившийся за столетия, смотрит на меня со всех сторон, как бы оценивая: достоин ли я, простой смертный, находиться в столь священном месте?

Завершив молитву глубоким поклоном, княжна легко поднялась и подошла ко мне.

– Ты можешь открыть ларец.

Я переступил с ноги на ногу. Почему-то казалось, что если крышка ларца будет снята, во мне что-то необратимо изменится. А мне, как и всем людям, свойственно цепляться за привычное до последнего.

Княжна никак не торопила меня и не мешала раздумьям.

– А там действительно лежат предметы, к которым когда-то прикасался Христос?

– Да.

– Тогда, может быть, ТЫ откроешь?

– Нет. Есть вещи, которые каждый должен сделать самостоятельно. Впрочем, можешь и не открывать – выбор за тобой.

Я криво улыбнулся.

– Ладно, будем героями до конца.

Ларец мягко подался моим усилиям. Тяжелая от обилия золотых украшений крышка плавно откинулась на петлях и явила взору золотую парчу парадного царского одеяния.

Кажется, именно в таком наряде Христос изображен на иконе «Царь царем».

Кстати, «Царь царей» – это ведь император? Неожиданная мысль.

Осторожно, опасаясь повредить древнюю ткань, я приподнял край парчи.

– Смелее, – ободрила княжна. – Подлинные сокровища не подвержены воздействию времени.

Я бережно откинул верхний слой ткани на крышку. В открывшемся углублении мягким, глубоким светом драгоценных камней засверкала корона. Тройная. Каждый лепесток ее являл собой тончайший филигранный узор, свитый из золотой нити. И оттого корона казалась одновременно тяжелой (золото!) и невесомой, как искрящаяся под солнцем снежинка.

Неудержимо захотелось дотронуться. Но было страшно что-нибудь сломать или испортить – больно уж хрупкими казались лепестки процветших крестов, образующих корону.

Наконец, встав поближе и поудобнее, я двумя руками коснулся и, бережно обхватив пальцами с боков и снизу, приподнял царский венец.

– Ух ты!

Княжна улыбнулась.

– Какой-то удивительный мастер делал это, – поделился я. – Просто шедевр. Можно я померяю?

– Да. Ты взял. Так что теперь это твоя корона.

– В смысле?

– В смысле теперь тебе принадлежит та власть, которую символизирует этот венец. Духовная, светская, плюс верховенство над всеми христианскими правителями мира.

«Трудно быть богом», – пронеслась у меня в голове мысль из давно прочитанного романа Стругацких. А вслух я выдавил только одно глупое слово:

– Чё?

– Ничё! – внезапно разъярилась княжна. – Господь не дает человеку испытания, которое выше его сил. Раз тебе дано, будь добр соответствовать.

– Да я ничего не знаю!

– А ты подумай! Привадились, понимаешь, жить какими-то мышиными интересами: квартира, машина… Шопоголики!

Человек, между прочим, создан по образу и подобию Божию. И разменивать чудный дар творца на…

– Да ты не ори, женщина! Подскажи лучше.

Княжна резко выдохнула, сбрасывая свой гнев, и некоторое время смотрела на меня, как бы оценивая, стоит ли еще тратить силы.

Потом вымолвила:

– Душа твоя подскажет.

Душа говорит с каждым. Было бы желание услышать.

– Это все? – спросил я, не дождавшись продолжения.

– А еще можно молиться.