Тайна исчезнувшей субмарины. Записки очевидца спасательной операции АПРК

Язык официальных бумаг сух и лаконичен, но при этом максимально информативен, а потому и исчерпывающ: «В ходе выполнения задач боевой службы в Средиземном море АПРК «Курск» действовал в условиях подавляющего превосходства противолодочных сил вероятного противника. Выполнял задачу по наблюдению за авианосными ударными многоцелевыми группировками противника. Осуществлял слежение за ними и производил попутный поиск АПЛ иностранных государств, сохраняя скрытность и боевую устойчивость. По итогам боевой службы 72 члена экипажа представлены к правительственным наградам. Капитан 1-го ранга Г. Лячин представлен к званию Героя России. АПРК «Курск» признан лучшей подводной лодкой СФ. Губернатор Мурманской области Ю. Евдокимов вручил командиру корабля приз «Лучшая подводная лодка Северного флота».

По итогам соревнования за 1999 год «Курск» был объявлен лучшим в дивизии. Пять боевых частей названы отличными. Двадцать три процента членов экипажа являлись мастерами военного дела — цифра уже сама по себе потрясающая! Даже в былые годы на кораблях имелось по три-четыре мастера военного дела, а здесь без малого четверть экипажа! Остальные семьдесят семь процентов — специалисты первого и второго классов.

Глава вторая КОМАНДИР

В гарнизонном Доме офицеров вдовам выдавали фотографии. Они брали их осторожно, даже несколько боязливо и тут же начинали всматриваться, ища своего, самого родного и единственного. Они брали фотографии, как самое дорогое, что осталось теперь у них от той, теперь уже такой далекой и совершенно иной жизни. На снимках их мужья, гордые и красивые, в тужурках с золотыми погонами и при кортиках, стояли в парадном строю на палубе своего подводного крейсера в День Военно-Морского Флота. То был снимок с последнего дня ВМФ. Именно так, все вместе, плечом к плечу, именно с этой палубы шагнули они в вечность спустя каких-то полтора месяца…

Каким он был, экипаж «Курска»? Какими были те, кто теперь уже навсегда останется в нашей памяти молодыми, те, кого объединял флот, корабль, служение Родине… и общая страшная судьба?

Металлическая дверь открылась с таким звуком, как открывается кремальера, и мы оказались в казарме атомного ракетного подводного крейсера «Курск». Отсюда экипаж ушел в свой последний поход. Входящих в казарму корабля встречает плакат «Гордись службой на АПРК «КУРСК». По опустевшей казарме меня водит чудом оставшийся в живых боцман «Курска» мичман Николай Алексеевич Мизяк. Ряды матросских коек с аккуратно заправленными-одеялами. Поверх одеял аккуратно сложенные тельняшки и бескозырки сверху. Ряды и ряды бескозырок… Вот комната отдыха, умывальник, теннисный стол, гимнастические тренажеры и библиотека — подарок шефов из Курска. Стенд с описанием православных праздников, схемы приборок, организационные приказы. В свернутых рулонах стенные газеты с боевой службы. Николай Алексеевич открывает мне кабинеты. Мы не входим в них, а, словно боясь потревожить их покой, молча стоим на пороге. Этот командира… Этот — старшего помощника… Этот — заместителя по воспитательной работе… Этот — командиров дивизионов… Всюду какие-то бумаги на столах, какие-то вещи, одежда. Ощущение такое, что люди только что вышли и вот-вот вернутся обратно. От этого становится не по себе. Тишина казармы тревожит душу и давит на сердце.

В умывальнике личного состава разбитое зеркало. Боцман смотрит на него и хмурится.

— Два месяца назад разбили! — говорит затем, смотря куда-то в сторону. — Я еще тогда подумал, что не к добру это!

В комнате отдыха огромный стенд, посвященный погибшему «Комсомольцу», с фотографиями всех тех, кто тогда не вернулся с моря. В коридоре во всю стену персональный флаг «Курска», некогда врученный командиру губернатором Курской области: Андреевский стяг с гербом Курска в перекрестии креста, на лазоревом щите три золотых соловья. Рядом славянской вязью знаменитая фраза из «Слова о полку Игореве»: «Мои-то куряне опытные воины, под трубами повиты, под шлемами взлелеяны, с конца копья вскормлены…»

Мы разговариваем с боцманом. Но я все время ловлю себя на мысли, что находясь здесь, я как-то совсем по-иному начинаю осознавать для себя случившееся. Ведь именно здесь жили герои моего печального повествования.

Они ушли, им больше не вернуться…
Им жен не обнимать, не целовать,
С порога дома им не оглянуться
И дверь ключом не открывать.
Они ушли в бессмертье, в строчки писем,
В рыданье жен, в морщины матерей.
В последний раз их отпустила пристань
В холодное безмолвие морей.
Они ушли… Одетый в траур берег…
Родной их порт сиренами ревет…
А жены, дети, матери не верят,
Что экипаж обратно не придет.