Тайна исчезнувшей субмарины. Записки очевидца спасательной операции АПРК

Кок корабля старший мичман Беляев, по воспоминанию его жены, буквально за день до последнего выхода «Курска» вдруг ни с того ни с сего сказал:

— Ты бы знала, как мне не хочется погибать в море!

Тогда супруга не отнеслась серьезно к словам мужа, страшный смысл их дошел до нее только несколько дней спустя…

Капитан-лейтенант Дмитрий Колесников, тот самый, что, находясь в девятом отсеке, сумел написать записку, внесшую столько ясности в ход развития катастрофы, уходя в свой последний поход, почему-то оставил дома нательный крест, который всегда был на нем.

Начальник штаба дивизии капитан 1-го ранга Владимир Багрянцев вообще до последнего момента не знал, на какой из двух выходящих в море лодок он пойдет. Судьба все никак не могла определиться с ним. Все решилось в самый последний момент. Владимиру Багрянцеву принадлежал популярный на Северном флоте застольный тост, в котором самым невероятным образом он предугадал собственную смерть. Последнее четверостишие этого тоста звучит так:

Ну а если случится такое —
По отсекам пройдет ураган,
Навсегда экипаж успокоя…
И за них поднимаю стакан!

Почему он не написал ни о пожаре, ни о затоплении, а именно «по отсекам пройдет ураган»? Ведь гибель лодки была именно такой: страшной силы взрыв, разрывая межотсечные переборки, огненным ураганом прошелся по ней, уничтожая на пути все живое. Совпадение?

К слову, капитан 1-го ранга Багрянцев был очень верующим человеком и мечтал, чтобы в его гарнизоне Видяево поставили церковь. Церковь поставили, но уже после гибели «Курска»…

Знакомясь с членами экипажа «Курска», поражаешься, насколько судьба была милостива к одним и жестока к другим.

Боцман лодки старший мичман Мизяк был отпущен командиром на несколько дней, чтобы встретить возвращавшуюся из отпуска семью. Вместо него пошел в море товарищ с другого корабля.

Мичмана Корнилова спасла, сама того не подозревая, мать. Незадолго до гибели «Курска» она попала в автокатастрофу и в тяжелом состоянии была доставлена в реанимацию. Корнилова отпустили к матери. Сегодня она, наверное, одна из счастливейших матерей на свете, ибо своими страданиями и муками подарила сыну вторую жизнь. Сколько матерей с «Курска» мечтали бы оказаться на ее месте! Увы, этот жребий выпал только ей!

Капитан 2-го ранга Казогуб опоздал из отпуска к отходу лодки всего лишь на два дня, вернее, даже не опоздал, а «Курску» на два дня перенесли время выхода. Несколько человек остались живы только благодаря своим болезням, так как лежали в госпитале.

Еще одним, к кому в самый последний момент судьба оказалась благосклонной, оказался химик лодки мичман Несен. Дело в том, что помимо основной специальности он исполнял обязанности внештатного финансиста. Когда «Курск» уже готовился к отходу, командир корабля капитан 1-го ранга Геннадий Лячин вызвал' мичмана и приказал остаться на берегу, чтобы получить в финансовой части зарплату и по возвращении «Курска» на базу сразу раздать ее экипажу. Мичман едва успел сойти на причал, когда уже убирали трап. Зарплату он раздавал уже вдовам…

Капитан 3-го ранга Мурат Байгарин в июле поступил учиться в академию. В Видяево вернулся, чтобы оформить документы и забрать семью. В море его просто попросили сходить, подстраховать молодого командира боевой части, да и выход был всего-то на три дня… Помощник флагманского механика дивизии капитан 2-го ранга Василий Исаенко вообще не должен был идти в тот раз в море. Помфлагмеха надо было делать отчет, на берегу ж его все время отвлекали всевозможными вводными, и тогда он решил выйти в море, чтобы там, уже не отвлекаясь, закончить всю накопившуюся бумажную работу. Прихватив компьютер, капитан 2-го ранга Исаенко прибыл на «Курск» перед самым отходом…

Отец капитан-лейтенанта Алексея Шевчука, офицер запаса, командовал одним из видяевских буксиров. Именно он 10 августа помогал выходить в последний поход «Курску». Отец капитан-лейтенанта Бориса Гелетина капитан 1-го ранга Владимир Гелетин, как офицер штаба Северного флота, лично планировал, разрабатывал и руководил учениями, в ходе которых погиб его сын. Мог ли он представить себе, что в очерченном им на карте учебном полигоне буквально через несколько дней найдет смерть его Борис?

И даже сама природа вела себя необычно тогда… В день, когда родственники погибших отправились в море на госпитальном судне «Свирь» для возложения цветов, вода в бухте внезапно сделалась сверкающебирюзовой, такого цвета не помнили даже местные старожилы. В день, когда женам и матерям в видяевском Доме офицеров выдавали свидетельства о смерти мужей и сыновей, в необыкновенном золотистом небе над Видяево появилась двойная радуга. Это было настолько необычно, что люди, останавливаясь, подолгу смотрели в небо, словно пытаясь получить оттуда утешение в своей беде.