Тайна испанского манускрипта

Матросы высыпали на палубу и принялись сочинять письма, а точнее, подошли к шкиперу Пендайсу, доктору Леггу, мистеру Трелони и капитану, чтобы те им написали. Самая большая очередь собралась возле капитана, и вскоре он услышал шум драки и глянул на дерущихся: плотник Шелтон и молодой матрос Генри не поделили очередь, причём плотник Шелтон явно побеждал. Заметив его взгляд, драчуны притихли.

– Что? Битва? Тогда вы, двое, пойдёте с письмами к доктору – я не успею написать всем, – сказал им капитан.

Плотник Шелтон и матрос Генри, кидая друг на друга злобные взгляды, разошлись. Все на палубе были заняты – на берег никто не смотрел. Да там и смотреть было не на что: сухая трава, никаких деревьев, на много миль вокруг ни единого кустика.

Вскоре на борт поднялся лоцман-португалец. С ним вошли в реку Тахо, на «Архистар» бросили якорь и стали ждать таможенных чиновников. Поэтому только ночью шхуна, воспользовавшись приливом, добралась до Лиссабона и бросила якорь.

Лиссабонская лунная ночь была так прекрасна, что привела мистера Трелони, всегда чуткого к проявлениям прекрасного, в неописуемый восторг.

****

Лиссабон, – самая западная столица континентальной Европы, – занимает выгодное положение на западном берегу бухты Мар да Палья юго-западного побережья Пиренейского полуострова. Этот город, дорогой читатель, расположен на семи холмах, крутых и так близко расположенных друг к другу, что они напоминают один огромный высокий холм, поэтому здания стоят на этих холмах ярусами, отвесно и круто.

На следующее утро капитан, дядя Джордж и доктор Легг сошли на берег, чтобы осмотреть Лиссабон, и на предательски подрагивающих от «земной» качки ногах побрели по городу: дома и деревья вокруг – всё шаталось и грозило опрокинуться.

Капитану и доктору Леггу это ощущение было знакомо, а вот мистера Трелони оно застало врасплох. Скоро он зажал руками рот и скрылся в портовом закоулке. Доктор с капитаном переглянулись и остановились. Платон, которого капитан зачем-то взял с собой, дёрнулся, было, пойти за сквайром, но оглянулся на капитана и тоже остановился. Минут через десять сквайр, бледный, с перекошенным лицом, появился из переулка, утираясь кружевным платком.

– К счастью, морская болезнь на суше проходит гораздо быстрее, чем на море, – сказал ему доктор. – Нам всем сейчас надо просто посидеть где-нибудь в тенёчке… А лучше, конечно, в тенёчке полежать.

Вот так медленно, останавливаясь, джентльмены шли и любовались красотами города: пёстрые изразцы, кое-где отбитая рельефная штукатурка, синие ставни и двери составляли странный налёт европейской и мавританской культур.

Скоро джентльмены засели в кофейне, очень приятно расположенной в Нижнем городе, и принялись лакомиться тушёными креветками, розовым вином, горным сыром и, конечно же, кофе по-лиссабонски с заварными пирожными. Капитан с самого начала показал жестами Платону, который не улыбался, а сидел за столом, как серьёзный, солидный мужчина, что всё это можно есть и пить.

Доктор пояснил то же самое Платону по-английски, а потом, пригубив вино и в который раз посмотрев на черноглазую хозяйку кофейни, сказал:

– Не могу отделаться от мысли, что Лиссабон похож на старого дворянина, обладавшего когда-то несметными сокровищами… Теперь сокровища иссякли, остался только один протёртый до дыр костюм, но никуда не исчезли аристократизм и хорошие манеры.

Капитан тоже посмотрел на хозяйку, потёр порез на подбородке от утреннего бритья, который саднил ужасно, и ответил:

– Доктор Легг, а вы, оказывается, философ.

Тут к их столу подошёл господин, которого ничуть не удивлённый капитан представил, как капитана Бортоломео Аленкара.

Это был уже старый, хорошо одетый португалец, с седой бородой, цепкими и умными глазами и золотой серьгой в ухе. Капитан представил ему всех сидящих за столом и в двух словах рассказал о Платоне. Португалец посмотрел на Платона оценивающе и произнёс на хорошем английском языке:

– Да-а, какой… Замечательный экземпляр.

Увидев, что капитан нахмурился, португалец весело рассмеялся и поспешно сказал:

– Ну, хорошо, хорошо, Дэниэл, я не буду… Я же помню, какой ты.

Капитану Аленкару налили вина, и джентльмены выпили за удачу моряка, потом за святого Антония – защитника моряков-португальцев, потом за святого Николая – покровителя всех моряков. Отдельно выпили за святого Эльма – покровителя моряков-католиков. Всё это время капитан Аленкар искоса посматривал на Платона, который отвечал ему настороженными взглядами.

– Так ты считаешь, Дэниэл, что в пропаже команды с «Жемчужины» виноват «голос моря»? – спросил капитан Аленкар.

– Мы так думаем, – ответил капитан. – А что ещё можно предположить?