Тайна исповеди

«Обитали в коммуналке, где на семь семей — один туалет и (одна) кухня. Отдельную квартиру получили уже после того, как дослужился до первого секретаря крайкома комсомола. Жили бедно, очень бедно, на грани… [Дочку] Иринку в два с половиной года пришлось отдать в детский сад. Возвращаясь вечерами, я, случалось, заставал мое семейство в слезах. Из-за загруженности на работе Раиса порой опаздывала забрать дочку, и та плакала: „Вы меня бросили“», — это из рассказов Самого, я иногда что-то такое переводил, когда он пытался втереться к кому-то из иностранцев в доверие.

Бросили! На произвол судьбы. Ну вот как Красная армия — русских отдала немцам тогда, малых детишек — тоже.

До нас дошли только обрывочные сведения о том, что Раиса Максимовна таки была недовольна, что муж выпивал. К примеру, однажды он с другом Зденеком, который его посетил в 1967-м (тадададам! прям накануне!), вернулся домой выпивши, в полночь, так она — ничего себе! — их не хотела в дом пускать. Но — так и быть, сдалась, после унизительных уговоров. МС это воспринял как должное. Ну, что тут сказать… Когда у тебя по хате, открыв дверь ногой, шастают иностранные солдаты, проходишь хорошую школу унижений и переживаешь их легко, играючи.

Еще про Прагу и 1968-й. Когда всё началось, МС, как и все его коллеги, не только громко осудил «чехословацкую весну», но даже и искал, и находил, и давил ее последователей-диссидентов у себя в крае, страшно далеком от Праги! Понятно, что это была не самодеятельность, просто спустили из ЦК инструкцию. Методичку. К примеру, будущий творец перестройки давил доцента Садыкова — и за что? А тот требовал усовершенствовать совецкий социализм! На фоне Пражской весны это было преступно и непростительно. Ну, гнобил этого Садыкова будущий лучший немец. Мучила его после совесть? Мучила, сам в этом признался после. Так и что? Его от этого не убыло. Надо ж соответствовать моменту, раз ты политик!

Но это еще не всё про ту братскую «весну». Про приквел я рассказал, а был же еще и роскошный сиквел. В 1969-м, на следующий год после, Горби был командирован в Прагу. Наводить тупой совецкий порядок. Трудно поверить, что было именно так — МС собственноручно душил заграничную перестройку. Наверно, посещали его там самые разные мысли, в том числе и крамольные. Если так, то главное было — молчать, чтоб не спалиться раньше времени. Схема тогда была несложная: сначала, значит, танки, а далее — мирные совецкие бонзы-каратели. Эффекта той зачистки чехам хватило на 20 лет. Зря наши старались, лучше б сразу скинули токсичный актив. Можно ж как-то прикинуть, сколько б сэкономили валюты? Долго еще гнали дармовую нефть «братскому» народу.

А где же был в это время Млынарж, после упразднения чехословацкой «весны»? (Как она изысканно рифмуется с так называемой «русской весной», которая проклюнулась позже, в Крыму.) Да никуда друг Зденек не делся, жил себе в Праге. Ну не то чтоб как будто ничего не случилось — все-таки из партии его исключили, без этого никак, — но не расстреляли, не посадили и даже не сослали! А позволили жить и работать в столице. На вполне приличной позиции — смотрителем в музее. Ну и как они упали друг другу на грудь, как обменивались мнениями по животрепещущему вопросу, самому главному тогда — чешские реформы и русские танки? Как вспоминали молодость, проведенную в задушевных разговорах, под водочку-то?

А никак. Не было ничего такого.

Горбачев не посмел повидаться со старым другом. Вот такие были жалкие времена, подлые нравы, трусливые партийные порядки. И только когда МС стал генсеком, то на всё плюнул и, не обязанный ни перед кем отчитываться, вызвал в Москву друга Зденека — из на тот момент уже эмиграции (Вена), и говорил с ним про что хотел, пока не надоело. Всё это МС сделал, да, осмелился — но тайком! Огласке факт встречи предавать не стал. Обошелся без пресс-конференции. А то неверно ж могли понять… Кстати, тот же Млынарж не обиделся, когда в 1968-м друг Миша разорвал с ним отношения. Все всё понимали.

Борьба систем! Битва идей! Ему, небось, и так было тошно, а еще и жена пила у него кровь. В протокольных загранпоездках Раиса спрашивала: «Миша, а отчего ж мы хуже, чем они, живем?» Муж ей не отвечал, он и сам был в шоке. Всё это описано.

Далее, после того как Горби, мягко говоря, потерял работу, потерпев сокрушительное поражение в политике, — он потерял и жену, которая была для него, кажется, важней карьеры, и если б его спросили, то выбор бы он сделал не задумываясь.

Но выбора никто не предложил. И он потерял всё. Просто всё. У нее обнаружился острый лейкоз, им часто болели «чернобыльцы», это был как бы кошмарный привет в жанре черного юмора — из прошлого, из тех двух недель, когда он молчал про взрыв на АЭС и люди жили так, будто ничего не случилось, и, не зная ничего про нашу маленькую совецкую Хиросиму, ловили рентгены — с каждым днем всё больше. Не к ночи будь сказано, это — сюжет для фильма ужасов, сценарий уровня Стивена Кинга.