Тайна Jardin des Plantes

Однако ему надо было избавиться от привкуса анисового ликера во рту, а вместе с ним прогнать ощущение глубокой усталости и беспомощности. Столько всего произошло сегодня вечером… Столько воспоминаний осталось после каких-то нескольких часов!..

Чувствуя подступающую к горлу тошноту, Сильвен подошел к окну и распахнул его настежь.

Свежий воздух слегка взбодрил его и одновременно успокоил. Тем более что вид из окна был сказочный.

Его дом, при всех своих архитектурных недостатках типично османовского стиля, был построен в очень необычном месте — возле древнего амфитеатра, возведенного в те времена, когда Париж еще назывался Лютецией, и восстановленного в период с 1869 по 1916 год. Правда, перед этим велась бурная полемика о его судьбе — подрядчики строительства из «Компании омнибусов», предшественницы нынешней RATP, посматривали недобрым глазом на это археологическое открытие, из-за которого они рисковали потерять немало денег. Понадобилось множество петиций, подписанных известными деятелями культуры (в том числе Виктором Гюго), чтобы амфитеатр второго века не стал жертвой «воинствующего урбанизма» Третьей республики.

«Какая удача!» — в который раз подумал Сильвен, перегибаясь через подоконник и склоняясь над жардиньеркой, заросшей травой.

И хотя площадь амфитеатра сократилась примерно на треть по сравнению с изначальной, на его широком пространстве отдыхал взор профессора, когда он, утомленный книгами и выписками или, как сегодня, усталостью, смотрел на этот круг песка, окаймленный тройным кольцом древних каменных ступеней, деревьев и домов. В этом почти не посещаемом туристами городском саду, окруженном огромными домами, старики играли в петанк, молодежь гоняла мяч. Другие посетители читали газеты, флиртовали, отдыхали — там, где некогда их предки смотрели на гладиаторские бои. Иногда немногочисленные группы актеров-любителей разыгрывали здесь отрывки из пьес Мольера или Мюссе. Летом городской муниципалитет даже организовывал в амфитеатре кинопросмотры под открытым небом. В прошлом году Сильвен, не покидая квартиры, смотрел из окна исторические ленты Сашá Гитри, из которых больше всего ему понравился увлекательный, хотя и чересчур насыщенный вымыслами, кинофильм «Если бы нам рассказали о Париже».

«Но все это было до терактов», — подумал Сильвен, невольно представляя себе взрыв бомбы прямо в центре амфитеатра… После все изменилось. С тех пор как произошла страшная трагедия в «Конкор-Лафайетт», парк с амфитеатром закрывали уже в пять часов вечера. И лишь немногие счастливчики, подобные Сильвену, могли любоваться им сколько угодно в любое время дня и ночи.

Еще дальше высунувшись в окно, так что вся верхняя половина тела оказалась снаружи, Сильвен полностью погрузился в созерцание окруженного деревьями строения.

«За каждой закрытой дверью, за оградой каждого сквера, под корнями каждого дерева скрывается истинный Париж», — говорил ему Любен, когда они вместе кормили хищных зверей, чистили виварий или вычесывали белых обезьян.

Вот почему Сильвен, очень чуткий к существованию города под городом, руин под современностью, изначального под старинным, леса под сквером, так часто повторял слова Андре Арделле: «Я — последний охотник таинственных больших городов». Может, и не бог весть какое важное занятие — но Сильвен горячо отстаивал свое право на него перед Габриэллой.

Однако потом они выросли. И Габриэлла уехала…

Сиьвен снова почувствовал легкую дурноту и с силой тряхнул головой.

— Подумай о чем-нибудь другом, идиот! — выдохнул он и, резко выпрямившись, отступил назад, вглубь квартиры, словно вырываясь из рук старой городской сумасшедшей.