Расслабляюсь, высвобождая свою руку из захвата Бао Чжаня, чутко почувствовавшего, что я никуда не уйду и досмотрю спектакль до конца. Теперь мне очевидно, по чьему сценарию развиваются события. Многоходовка древнейшего и впрямь вызывает уважение…
Он не просто так собрал в чайном домике самых древних богов верхнего мира: он прекрасно знал, что глава клана Тигров уже завербован алой девой, и осознанно шел на риск, раскрывая перед ним свои намерения. Он предположил, как отреагирует Цянькон, застигнутый врасплох перед собранием небожителей. И он позволил Богу Мышей занять заведомо невыгодное положение, оказавшись один на один против владыки, в то время как Повелитель Цветов искал пропавшего Летописца, а глава клана Тигров не присоединился к нему по понятным причинам… К слову, об этом стоит задуматься – так с союзниками не поступают, даже зная, что все закончится победой.
Древнейший решил проучить Высшего Бога за какие-то проступки?..
…
…
Слегка дезориентированная этим домыслом, поворачиваю голову и смотрю на Бао Чжаня. Тот ловит мой взгляд и покровительственно улыбается. Но, уделив мне лишь секунду своего времени, вновь возвращает свое внимание событиям в тронном зале.
…
Пока Летописец публично подтверждает все преступления Цянькона, я перевожу взгляд на лиса. Он темнее тучи. Еще один расклад от древнейшего, достигший своей цели, – это выдвижение лиса на пост владыки. Теперь очевидно, что подобное предложение поступило гэгэ от самого древнего бога в личной беседе. По каким-то своим причинам Синь Шэнь согласился. Однако он соглашался на изначальный план Бао Чжаня и не учел, что впоследствии тот претерпит изменения. Если бы кандидатуру лиса выдвигали при поддержке всех присутствовавших в чайном домике, это была бы одна история.
Однако не без моей помощи гэгэ оказался в невыгодном положении, когда за него ручается лишь древний бог, много более достойный его занимать трон…
В таком случае Бао Чжань фактически даровал ему титул владыки со своего плеча. И все присутствующие прекрасно это осознают.
Такую власть нельзя считать надежной – и тем более безграничной. Именно поэтому лис не выглядит счастливым обладателем самых больших перспектив в бессмертном царстве.
Я, наверное, должна ему посочувствовать… Но меня до зубного скрежета раздражает, что он не посоветовался со мной! Все эти закулисные игры… Мы в них не так поднаторели, как древнейший! Так какой смысл пытаться соперничать с ним на его родном поле?
Впрочем, кое-чего Синь Шэнь добился: в присутствии глав всех кланов он смог четко выразить свое мнение об угрозе, нависшей над бессмертным царством, и свое видение решения ситуации. И он получил одобрение богов – это было видно по их лицам. Не знаю, входило ли это в планы Бао Чжаня, но лис сумел воспользоваться заминкой, возникшей после возмутительных слов владыки.
Вспоминая о том случае…
Неужели владыка верит, что я мщу ему за смерть Тао? Это влияние Цянькона или его личное убеждение?
– Вы не хотите сообщить владыке, что ваша тень была его сыном долгих триста лет? – спрашиваю вполголоса, пока небожители обсуждают, какое наказание постигнет принца.
– Зачем мне делать это?
– Вы облегчите бремя отца. Он уверен, что виноват в смерти Тао не меньше, чем мастер, создавший кровавую печать духа.
– Когда моя тень воплотилась в плод в теле жены владыки, она забрала у этой супружеской пары возможность зачать истинного черного феникса. Она убила свою мать во время родов.
– Вы полагаете, они смогли бы зачать истинного черного феникса? – удивленно смотрю я на древнего.
– Не смогли бы. Предполагаю, что ребенок умер бы. Но лекари бессмертного царства делали все возможное, чтобы пробудить род в чреве супруги владыки. Они грезили появлением мифического создания, способного дать новый толчок развитию угасающего клана. И когда моя тень родилась на этот свет, владыка тут же провозгласил, что в Небесном дворце наконец появился черный феникс! Ведь новорожденный принц Тао был окутан черным туманом, а его силу можно было физически ощутить. – Бао Чжань разворачивается ко мне, заглядывая в глаза. – Как вы понимаете, рождение Тао стало финальным аккордом для небесного клана. Господин Лин Хун был прав: их родословная выгорела и больше не восстановится. Так стоит ли мне признаваться, что именно моя сила уничтожила последнюю надежду для всех фениксов?
– Вы безжалостны. Почему вы выбрали именно эту семью? – спрашиваю, отводя взгляд.
– Я не выбирал. Меня направило в чрево матери Цянькона кармическим ветром. Такова судьба, – спокойно отвечает Бао Чжань.
– А что насчет главы клана Тигров? Почему он перешел на сторону алой девы? – решаю перевести тему, ощутив некую неловкость от столь очевидного хладнокровия древнейшего.
– Полагаю, его давно нет в живых. Могу даже предположить, что он был убит во время своего уединения, длившегося, как считалось, сто лет.
– Но тот бессмертный в чайном домике…