Тайна Караидели

Ей сразу стало понятно, что ребята тоже переживают случившееся и ждут ее слова, ждут, что скажет она, ждут, что она найдет выход, научит. И в самом деле, на кого же еще им надеяться: она ведь в их глазах единственный взрослый человек во всем отряде. Взрослый, конечно! Им нет дела до того, что она всего на каких-нибудь шесть лет старше их, что ей самой-то всего-навсего восемнадцать! Она ведь только в прошлом году окончила эту же тальгашлинскую школу, осталась в школе вожатой случайно, потому что уехать вместе с одноклассниками учиться в Уфу не удалось. Работа пришлась ей по душе, но в школе никогда не возникали такие вот странные и неожиданные вопросы.

Здесь хоть плачь, а решай, командуй, веди.

Отправляясь в поход, Фатима как-то не подумала над всем этим. Ну что ж, теперь отступать некуда.

— Я? — повторила она как ни в чем не бывало. — А вы? А ты? Ты ведь мужчина!

Это было первое, что пришло в голову.

— Не каждый мужчина может быть капитаном, — сказал Юлай.

Он вспомнил, как директор Рустам Мустафаевич, напутствуя его, говорил: «Не тот капитан, кто силен, а тот, кто умен. Держись, Юлай, теперь ты и голова, ты и борода! В каждом деле опирайся на товарищей. Без них не сделаешь ничего!»

— А ты что думаешь — капитанами рождаются? — не сдавалась Фатима. — Капитаном стать надо! Воспитать себя капитаном! Понял?

Юлай упрямо мотнул головой.

Фатима тяжело вздохнула, подумав о том, что с ребятами разговаривать не так-то просто. Ей вдруг стало ясно, что никакие нотации и нравоучения, никакие разговоры о том, что не надо, мол, бояться трудностей и надо их преодолевать, не помогут.

Единственное, что могло спасти дело, — это честный откровенный разговор.

— Ты знаешь, Юлай, — неожиданно для самой себя сказала вожатая, — если правду говорить, то я и сама не знаю, что делать.

— Вы… не знаете?.. — Юлай посмотрел на нее широко раскрытыми глазами.

Она утвердительно кивнула головой.

Несколько минут они внимательно смотрели друг на друга.

Наконец Юлай сказал:

— Ну, если так, давайте посоветуемся.

— Давай, Юлайчик, — улыбнулась она.

Они сели на траву.

— Ну, прежде всего, — проговорил Юлай после паузы, — надо, наверное, усилить охрану.

— Чтобы было больше ночных часовых?

— Да. Сейчас их двое. Этого мало. Часовые должны видеть все, что творится вокруг.

— Сколько же надо часовых? — Фатима почувствовала, что нашла правильный тон разговора, и старалась повернуть дело так, будто Юлай все решает сам.

— Ну, я думаю, хотя бы не меньше шести: три поста по два человека.

— Но днем все они будут клевать носом!

— Ничего, пусть соблюдают тихий час. А то ведь никто не спит после обеда.

— Что ж, пожалуй, ты прав. Сегодня же отдам приказ по отряду. А ты молодец, Юлай. И зря говоришь, что не можешь быть капитаном. Да ты ведь стопроцентный капитан! Приказываю тебе оставаться на своем месте.

— Есть оставаться на месте! — ответил Юлай и зашагал к своей палатке.

По его походке Фатима поняла, что он приободрился после разговора. Это ее не могло не радовать.

Облегченно вздохнув, она обернулась лицом к реке.

Волны резвились, набегая на камни. Ветер гнал их к берегу, как стадо, они то терлись боками друг о друга, то мчались наперегонки, игриво посверкивая в лучах заходящего солнца, наращивая и сбрасывая кудрявые гребни пены.

Сколько энергии, какая неистребимая устремленность вперед, какое необузданное желание лететь куда угодно, лишь бы лететь, а не стоять на месте!

Ах, милые, дорогие мальчишки! Не так ли и вы стремитесь вперед и ввысь, чтобы не задержать роста, чтобы вырасти настоящими мужчинами!

Долго еще стояла Фатима на берегу Караидели.

Село солнце, сумеречно стало над рекой.

Но мысли Фатимы были теперь светлы.

Шишка на лбу

Бывают в жизни не то что тихие, а просто-напросто бесшумные люди. Порой даже не замечаешь, что такой человек находится рядом с тобою. Конечно, чаще встречаются такие среди взрослых. Но и среди детей тоже бывают.

Именно таков и был рыженький Шакир. Природа создала этого мальчика тщедушным, худеньким, словно ей было мало его молчаливости и скромности.

Он никого не задирал, не трогал и не обижал.

Но некоторые считали, что раз так, значит, Шакир трусишка и можно безнаказанно его задевать.

Когда Фатима отобрала на ночное дежурство шесть человек, среди них был и Шакир.

Ночь выдалась холодная, у Шакира почему-то не оказалось с собой никакой теплой одежды.

Мидхату стало жалко товарища, он вытащил из своего вещевого мошка серую куртку, которую нашел на острове, и предложил ее Шакиру.

Но Шакир молча покачал головой.

— Бери, как человеку говорю, а то замерзнешь!

Но Шакир снова отказался.

— Бери-и! — пробасил Мидхат. — Хватай!

И, скрутив куртку в комок, Мидхат швырнул ее Шакиру. В воздухе куртка развернулась и, упав на Шакира, накрыла его с головой. Шакир не сразу смог высвободиться из-под нее, путался, топтался на месте. Ребята расхохотались.

Это не на шутку рассердило Шакира.

В конце концов, содрав с себя куртку, он швырнул ее на Мидхата.

И вдруг Мидхат схватился за голову, запрыгал на одной ноге и завыл так, словно его ударили чем-то тяжелым.