Тайна Карлоса Кастанеды. Анализ магического знания дона Хуана: теория и практика

"Человек — это особое существо, которому свойственна постоянная свобода принятия решений, невзирая на любые жизненные обстоятельства. Эта свобода включает в себя возможность быть как нечеловеком, так и святым."

А. Портман

"Хотя он [человек] является духовным по своей сущности существом, он остается при этом конечным существом. Из этого вытекает, в частности, и то, что духовная личность не может осуществлять себя, минуя обусловленность психофизической организации. Через психофизические слои личность не может ни постоянно проявляться, ни постоянно реализовываться."

В. Франкл

"… Но реальность-то продолжает существовать, и если мы этого не узнаем, она скажет о себе ударом по нашему темечку."

М. Мамардашвили

Прежде чем, завершая тему, сосредоточить свое внимание на этом вечно ускользающем предмете, прежде чем соотнести с ним наше скудное воображение и кое-как оформить приблизительную ситуацию, в которой воплощена цель дон-хуановского мага и смысл его хитроумнейшей дисциплины, давайте еще раз поговорим о честности ученого и честности духовного искателя.

Философ и естествоиспытатель, оккультист и религиозный деятель — все они, оставаясь людьми, каким-то образом выражают свое отношение к эсхатологии. Мы носители ограниченной формы и представители ограниченного сознания, а потому помыслы наши (даже когда они надежно заперты в душном сумраке подсознательного) эсхатологичны. Тайна завершения собственной судьбы притягивает наш ум и наше внутреннее чувство, и даже ортодоксальный материалист или еще какой горемычный отпрыск дешевой диалектики трепещет перед Концом вопреки старательно заученной концепции о неуничтожимости материи. Его неискренность заключена хотя бы в том, что подлинным и актуальным интересом всякого человека является уничтожимость (или неуничтожимость) сознания, и нечего подменять одну проблему другой.

Впрочем, это самый грубый способ самообмана. Поговорим о достижениях философской и религиозной мысли, не страдающей примитивным редукционизмом подобного рода. Если оставить в стороне агностиков, предпочитающих хранить ступорозное молчание, и солипсистов, с восхитительной прямотой отрицающих всякий мир вне себя, то остается три версии посмертного развития событий для индивидуального сознания. Первая из них вселяет в своих адептов довольно своеобразный оптимизм. Ее можно назвать версией "океанического сознания". То есть, берется нечто, бесконечно большее, чем человек, и наделяется сознательной жизнью — такая жизнь, конечно же, непостижима для нашего маленького эго, но зато исключительно прекрасна и вечна. Расставаясь с грубой и тщедушной оболочкой, сознающая капля, обогащенная опытом личностных страданий и стремлений, сливается с абсолютным и всемогущим Субъектом в несказанном экстазе. Так, в частности, мыслит объективный идеализм (будь то европейский или индийский), так мыслят пантеисты и христианствующие философы — каждый на свой лад. Они предполагают в этой трансформации некую «высшую» жизнь и, судя по всему, очень к ней стремятся. Вторая версия является зеркальным отражением первой. Здесь космический Объект играет в кармический хоровод, постоянно отторгая от себя энергетические структуры, которые по заносчивости своей культивируют самостоятельное, изолированное сознание. Судьба такого сознания безнадежна и полна страданий. Единственный выход — вернуться в безличный Объект и там насладиться покоем небытия. Думаю, вы легко узнали описание буддистской Нирваны.

Что же касается третьей версии, то она целиком "высосана из пальца" и в гораздо большей степени относится к мифологии и религии, чем к философии. Здесь речь идет о самостоятельном существовании психики в специально отведенном пространстве. Искусственность такой идеи выражается уже хотя бы в том, что навеки "спасенное сознание" не имеет никакого смысла в движении и развитии. Эта концепция свойственна христианскому космосу. Атеисты и по сей день любят подшучивать на тему "ужасной скуки", царящей в раю, где праведники знают только одно развлечение — вечно воспевать Славу Господню.