Тайна Катынского расстрела: доказательства, разгадка

Случай ШКУТЫ (или, в соответствии с моей гипотезой, ШКУТЫ-СЕКУЛЫ) представляется очень важным для сторонников сталинской версии об ответственности немцев за катынское преступление. А именно, если бы это был Шкута, и Шкута именно из Старобельска, это бы означало, что в Катыни погребены узники не только Козельска, но и “посторонние”, а значит, закрадываются сомнения в результатах немецкого следствия 1943 года и советско-российского следствия 1990-2004 годов – согласно этим результатам, в Катыни расстреляны погребены узники Козельска, а узники Старобельска (по результатам советского следствия) расстреляны и погребены в Харькове.27

“Посторонние”

Мы начнём с рассмотрения попытки Памятных разрешить вопрос о личности одного из военнопленных в списке «Официального материала». За номером 2398 там значится:

2398 Шкута Станислав, лейтенант. Свидетельство о прививке, удостоверение офицера запаса.

Но ни в одном из советских списков на этапирование из Козельска (Смоленск – Катынь) заключённого с таким именем нет. Единственный польский военнопленный с такой фамилией обнаруживается среди узников Старобельска (Харьков – Пятихатки).

#3729 – 3729. ШКУТА Станислав Францевич, [г.р.] 1913. (Tucholski, p.981)

«Официальная» версия Катыни исходит из предположения, что казни проводились в Калинине и Харькове, а трупы затем хоронили за пределами этих городов – в Медном и Пятихатках, соответственно. Но в случае идентификации старобельских (или осташковских) военнопленных в Катыни, такое предположение следует считать безосновательным, а истинность «официальной» версии – сомнительной.

Соответственно, Памятных попробовал показать, что под фамилией Шкута на самом деле фигурирует кто-то другой – Секула, имя которого записано нацистами с ошибкой. По предположению Памятных, советские органы твёрдую, перечёркнутую польскую букву “ ł “ перепутали с “ t “, а написанную латиницей “ e ” – с “ z “, и поэтому написали «Шкута» (Szkuta) вместо Секулы (Sekuła). Памятных обнаружил даже черновик германского списка, который якобы подтверждает его гипотезу:

В козельском списке Тухольского указан Секула Станислав:

^* Секула Станислав.

Род. 02.01.1903, с.[ын] Степана и Антонины

Подпоручик запаса, 72-й пп.

Заведующий общеобразовательной школой в Свержице, Радомский пов.[ят]

инструктор Лиги противовоздушной и противохимической обороны.

(Tucholski, p. 210 col. 2)

Секула Станислав за № 4 фигурирует в советском этапном списке № 040/3 от 20 апреля 1940 года:

4. СЭКУЛА Станислав Степанович (Tucholski, p. 700).

В козельском списке Тухольского Шкута Станислав присутствует тоже:

Шкута Станислав Мариан

Род. 07.05.1913. Подпоручик, арт.[иллерист], командир 9. бат. 65. пал, с 07.09.1939 в III дивизионе 21 полка лёгкой артиллерии.

PCK28 (AM29) № 01398.

(Tucholski, p. 226 col. 2)

Но здесь Тухольский идентифицирует его под № 01398 в списке «Официального материала». Но такого номера там просто нет! Вместо него – между №№ 1397 и 1399 стоит пропуск:

1397. В форме.

1399. Лейтенант.

Различные записки, свидетельство о прививке 2869

У Тухольского нет объяснений, почему Шкута, как он утверждает, указан в «Официальном материале» под № 01398, тогда как такой номер там отсутствует.

Станислав Шкута – ещё одна «проблемная» личность, ибо присутствие в Катыни узника Старобельского лагеря несовместимо с ключевым утверждением «официальной» версии, что заключённые, вывезенные из Старобельска в Харьков, там же расстреляны и похоронены в Пятихатках.