Тайна Катынского расстрела: доказательства, разгадка

В июле 1945 года в выступлении перед Чешским медицинским обществом Франтишек Гаек – один тех участников медицинской команды, кого нацисты привезли в Катынь чтобы те подтвердили заявления о том, что тела преданы земле около 3-х лет назад и, таким образом, вина за казни лежит на СССР, – сообщил, что немецкий лесничий признался ему, Гаеку, что деревья, возможно, вовсе не пересаживались на могилы.

6. Доказательство 5-летних сосенок.

В качестве доказательства немцы указывают также на молодые 5-летние сосенки, рассаженные на насыпанных холмиках. Сами мы их не видели, ибо могилы уже были открыты, нам показали только одну из сосен… Было установлено, что ей не менее 5 лет и что на срезе ближе к середине видна едва заметная тёмная полоса. Вызванный главный лесничий фон Герф заявил, что такая тёмная полоса возникает, если что-то останавливает рост дерева, например, пересадка, и предположил, что сосна пересажена 3 года назад. Однако сам он признался, что сосны слаборазвиты, растут в тени больших деревьев, так что появление полосы могло стать результатом других влияний, а не только следствием пересадки.103

Фон Герф признался, что образцы деревьев ему предоставлялись, а не отобирались им лично:

Делегацией иностранных судмедэкспертов мне для изучения были предоставлены 6 растений сосен. Они были взяты лично д-ром Биркле из Бухареста и д-ром Бутцем из Бреслау из района, близкого к массовым захоронениям в Катыни. [ГАРФ. Ф.7021. Оп.114. Д.2. Л.50.]

5. Доказательства того, что нацисты захватили советские списки военнопленных.

Факт совпадений в очерёдности, с одной стороны, тел, указанных в германском докладе, как найденных и эксгумированных в Катыни, а с другой, – с порядком лиц, перечисленных в советских списках на этапирование, объясняется тем, что последние оказались в руках у нацистов.

Приверженцы «официальной» версии полагают: такое согласие – абсолютно случайное, не вполне однородное, хотя весьма поразительное – нужно признать доказательством расстрела групп военнопленных – партия за партией – по мере их прибытия из Козельска. Владислав Швед сопоставил несколько этапных списков с тем, как в «Официальном материале» перечисляются тела погибших, – предположительно, в порядке проведения эксгумаций. Он показал, что, по крайней мере, в рассмотренном им случае, между двумя списками нет устойчивых совпадений.

Однако Сахаров своей в статье показал спорность такой линии расследования. Учёному удалось обнаружить документы, доказывающие, что нацисты завладели списками военнопленных, отправленных из Козельска в Смоленское Управление НКВД. Теми самыми списками, что воспроизведены в книге Тухольского. Что подтверждается полученными нами из Государственного архива Российской федерации (ГАРФ) копиями документов, реквизиты которых указаны Сахаровым и отрывки из которых он цитирует в русском переводе. Оригиналы документов, конечно, на немецком языке. Фотокопии самих документов можно найти на Интернет-странице «Изображения» в конце книги:

^* ГАРФ. Ф.7021. ОП.114. Д.23. Л.109.

^* ГАРФ. Ф.7021. ОП.114. Д.23. Л.108.

^* ГАРФ. Ф.7021. ОП.114. Д.23. Л.102.

Как показано в Главе 8, имя Юзефа Фрелькевича взято из советского списка козельских военнопленных. В «Официальном материале» есть, как минимум, ещё одна запись, из коей явствует, что нацисты пользовались советским этапным списком, а не документами, извлечёнными во время эксгумаций:

3733. Ляховский Болеслав (отец Антоний), в форме.

Справка о прививке, письмо со штемпелем: Нью-Йорк, Бруклин, записка с заметками.

У Тухольского (p.153 col.1) находим: «Лаковский-Бжушек». В советском же списке на этапирование читаем:

ЛЯХОВСКИЙ Болеслав Антонович, 1909 г.р. (Tucholski p. 682 #19)