Тайна Хранителей

— Но у волчиц просто так дети родиться не могут…

Я замолчала, чувствуя, как краснеют щеки и шея. Не следовало об этом рассказывать, но слова сорвались с языка помимо воли. За последнее время в моей жизни практически не осталось тайн, но этот секрет я мечтала сохранить.

Моя последняя фраза вырвала Шея из пучины мыслей, в которой он доселе пребывал.

— Что? — спросил он, посмотрев на меня.

Я отвела глаза и стала рассматривать крышку стола.

Нет. Нет. Я не хочу об этом говорить. Это слишком личная тема. И слишком страшная.

Монро прервал молчание приглушенным кашлем.

— Отчасти старания Хранителей сохранить власть над стаями выразились в контроле над рождаемостью и браками между их верными солдатами. Этим они стали заниматься после Первого Восстания. Пользуясь магической силой, они останавливают или, наоборот, запускают репродуктивный цикл самок. Поэтому девушка может забеременеть лишь в том случае, если господа подыскали ей подходящего, с их точки зрения, самца. Но даже в этом случае пара может зачать ребенка лишь в определенное Хранителями время.

— Боже мой, — пробормотал Шей.

Дышать было тяжело. Что он будет теперь обо мне думать?

— Это не твоя вина, милая, — сказала Тесс, обнимая меня. От нее исходил приятный, успокаивающий запах цветущих яблонь и меда. Я позволила себе прижаться к ней, испытывая благодарность за ее неизменную доброту.

— Они настоящие ублюдки, — сказал Силас. — Но правило это появилось только после Первого Восстания. До него Хранители в эти дела не вмешивались.

Монро бросил на меня полный сочувствия взгляд и повернулся к Шею.

— Твоя мать была обычной женщиной. Твоя человеческая сущность — ее наследство. Именно поэтому Калла распознала в тебе человека.

— Значит, предательство отца стало признаком того, что я — Наследник, — сказал Шей.

Мне было приятно, что разговор пошел по другой линии. Я решила поддержать его.

— Есть еще знак креста на шее, — сказала я, указывая рукой на то место, где был рисунок. — Кстати, когда я сказала ему, что на спине есть татуировка в виде креста, оказалось, что он об этом понятия не имеет.

— Знак заколдован, поэтому видеть его могут не все, — объяснил Силас. — Это не татуировка и не родимое пятно. Это магический знак.

— Значит, люди его видеть не могут?

Силас закатил глаза и махнул рукой перед лицом, словно отгоняя назойливого комара.

— Нет, все гораздо сложнее. Это очень тонкое заклятье. Хранители — большие мастера в этом деле — манипуляция, всякие магические штучки. Татуировка как бы говорит тем, кто может ее увидеть, что ее замечать не нужно. Мы используем похожую тактику, чтобы предотвратить попадание людей в нашу Академию. Люди всегда как бы смотрят мимо нее, не замечают. Этого заклинания вполне достаточно для того, чтобы никто не подходил к Шею и не спрашивал, в каком салоне сделана татуировка.

Он посмотрел на Шея, и я увидела в глазах Секретаря некое подобие извращенного уважения.

— Увидев ее, человек подумает, что ты не слишком хорошо помыл шею после футбольного матча на грязном, раскисшем поле или что-то в этом роде. Видят не татуировку, а какое-то размытое грязное пятно. Как-то так.

— Но я ее вижу, — сказала я.

— Ты не человек, — пояснил Силас. — Ты…

— Мутант, — сказала я резко, перебив его. — Да, конечно. Как я могла забыть.

Я оскалила клыки, и Силас снова чуть было не упал со стула.

— Отлично, — заметил Шей. — Значит, я — Избранный, но при этом плохо мою шею.

Бледное лицо Силаса озарилось легкой улыбкой.

— Точно.

Эдна захихикала и устремила на Шея умоляющий взгляд.

— Помоги мне, о великий, но только… не мог бы ты сначала помыться? — выпалила она, хлопая ресницами с видом полнейшей невинности. — А я бы тебе спинку потерла.

Бледное лицо Шея покраснело. Я бросила на Эдну многообещающий взгляд, но она уже смотрела, как Коннор подливает виски в кофе.

Силас продолжал улыбаться. Он откинулся на спинку стула и внимательно изучал лицо Шея.

— Но твоя подружка-волчица превратила тебя в одного из себе подобных, поэтому теперь ты можешь видеть крест. На Воинов колдовство, защищающее рисунок, не действует.

— Я не его подружка, — отрезала я и содрогнулась, потому что лицо Шея после моих слов покраснело еще больше.

Все Ищейки смотрели на меня; на их лицах отразилось удивление.

— Не подружка, — повторила я неохотно, чувствуя, что на душе лежит холодный и скользкий камень. Я не могла смотреть Шею в глаза. Слова, сказанные мной, были жестокими, но это была правда. Я любила его, но не знала, кем была для него. Все в нашей жизни стремительно менялось. Никак не получалось нащупать твердую почву под ногами.

Шей положил подбородок на руки.

— Я думал, узнав правду, почувствую себя лучше. Но все оказалось не так. В голове не укладывается, что единственный родственник, которого я когда-либо знал, — какая-то нечисть.