Тайна Хранителей

— Не «какая-то нечисть». Он — самый могущественный враг, с которым нам когда-либо приходилось сталкиваться, и ты — ключ к спасению мира, — сказал Монро. — Не стоило Предвестнику оставлять тебя на попечение подданных. Как видишь, они не оправдали возложенных на них надежд. Уверен, кое-кто жестоко пострадал после твоего побега.

Услышав слово «пострадал», я задрожала, и дрожь никак не хотела униматься. Что случилось с моей стаей? Шей положил руку на мое плечо и посмотрел на Монро.

— Так уже случалось раньше, не правда ли? — спросил он. — Мы читали о том, как Воины пытались поднять бунт.

— Ты имеешь в виду Первое Восстание? — отозвался Силас. — Это был великий период нашей истории. Никогда раньше мы не были так близки к победе. Хотя все закончилось очень плохо.

— Сейчас речь не об этом, — сказала я, обращаясь к Монро, потому что именно он знал ответы на вопросы, которые мне очень хотелось задать. — Это был не последний бунт.

Монро подался назад.

— Нет, не последний.

— Прекрати, Лилия, — потребовала Эдна, глядя на меня требовательно. — Это не твое дело.

Я оскалилась на нее.

— Я тебя просила не называть меня так.

— Ладно, не буду, раз ты всегда так реагируешь. Хорошо, что в тебе есть хоть что-то человеческое. От этого волчьего оскала у меня мурашки по коже.

Я посмотрела на нее. Я знаю эту девушку только один день, и она уже читает меня, как раскрытую книгу. Как такое может быть.

— Эдна права, — сказал Коннор, наклоняясь ко мне. К его дыханию примешивался крепкий аромат виски. — Тебе этого знать не нужно.

— Это мое дело, и я буду решать, что мне знать, а что нет, — заявила я. — Что случилось со стаей Бэйнов? Как умерла Коринна Ларош?

— Я сказал, хватит об этом, — повторил Коннор, ударив кулаком по столу.

— Отвали от нее, — зарычал Шей.

— Монро? — спросила тихо Тесс, глядя на Коннора с опаской.

— Все нормально, — сказал Монро. — Они должны знать.

Коннор покачал головой и вылил остатки виски в кофе.

— Я-то думал, что больше грустных историй сегодня не услышу.

11

Монро откинулся на спинку стула.

— Впервые я попал в Чистилище, когда мне было двадцать лет. В то время я был молодым Боевиком, амбициозным, раздражительным нахалом, без признаков наличия разума. Тем не менее я был о себе весьма высокого мнения.

Он усмехнулся и провел рукой по волосам.

— Мне не нравились правила, установленные тогдашним Командиром. В то время им был дотошный, придирчивый человек по имени Дэвис. Особенно мне не нравилось его требование никогда не ходить в дозоры поодиночке. Кроме того, мне казалось, что мы слишком много значения придаем сбору информации о Хранителях и редко атакуем.

Он скрестил руки на груди и погрузился в воспоминания.

— Однажды, когда я должен был тренироваться, мне захотелось уйти в дозор одному. Я отправился на гору, решив сразиться с Воином или с Воинами в одиночку. Я был чудовищно глуп. Если бы не случилось то, что случилось, сейчас я был бы мертв.

— А что произошло? — спросил Шей.

— Я встретил одинокую волчицу. Она напала на меня быстрее, чем я мог себе представить; у меня не было времени даже потянуться за оружием. Я не знал, что Воины — такие серьезные противники. Она сбила меня с ног, и я приготовился умереть, — сказал он срывающимся голосом. — Но через секунду я увидел, что на мне сидит не волчица, а девушка. Она улыбнулась мне. Она едва ли была старше тебя, Калла, — добавил Монро, обращаясь ко мне.

Я кивнула, чувствуя, как сильно бьется сердце.

— Почему она приняла человеческое обличье?

Монро сжал зубы.

— Она попросила меня убить ее.

— Что? — изумился Шей.

Я услышала чьи-то сдавленные рыдания, обернулась и увидела, что Тесс снова плачет. Эдна обняла ее за плечи.

— Я был потрясен, — продолжал Монро. — Она плакала, едва могла говорить. Прижималась ко мне и плакала.

В глазах Монро играли отблески пылающего в душе огня. Внезапно я почувствовала, что мне трудно дышать. Он беспокойно поерзал.

— Ей в мужья определили жесткого человека, которого она не любила. Ее господин был еще хуже мужа. Он истязал ее, и она жила в постоянном страхе за себя и за членов стаи. Она любила их, но все они были полностью лишены свободы волеизъявления.

Монро сделал паузу и глубоко вздохнул.

— Но такое положение еще как-то можно было терпеть. До определенного момента.

— Что же изменилось? — спросил Шей шепотом.

Он посмотрел на мое искаженное страданием лицо, положил ладонь на мою руку. Наши пальцы переплелись, и я крепко сжала его руку.

— Ее господин потребовал, чтобы она зачала ребенка, — сказал Монро, закрывая глаза. — Но женщина не могла даже представить себе, что она даст жизнь маленькому существу, которому придется день за днем страдать и мучиться так же, как ей самой.

— И что ты сделал? — спросила я.