Тайна художника

— Как раз наоборот! Он написал мне чудесное письмо перед своим исчезновением. Может быть, вы хотите взглянуть на письмо Рихарда?

— Я уже видел его копию. Вы предполагаете, что он и теперь еще жив?

— Надеюсь на это. Более того, молюсь об этом! И очень верю в это! Продолжаю верить в то, что он жив.

— Значит, вы надеетесь получить весточку от него?

— Не знаю даже… — она вновь чуть склонила голову, напрягая мышцы шеи. — Об этом мне больно думать…

— Мне жаль…

— Зачем же вы продолжаете об этом говорить?

— Пытаюсь узнать, есть хоть какой-то шанс полагать, что убийцей Поля Гримеса был… — я сделал паузу, — ваш муж!!!

— Какая дикая мысль! — вскричала миссис Хантри. — Совсем абсурдная…

— А вот Полю Гримесу это не казалось абсурдным! — резко бросил я. — Незадолго перед своей смертью он назвал имя вашего мужа. Назвал Хантри убийцей!

Франчина не упала в обморок, но, казалось, была близка к этому. Она сильно побледнела и склонилась к двери, о которую опиралась. Возможно, она упала бы, если бы я не поддержал ее, схватив за плечи, а потом и за талию. Ее тело было такое же безжизненное и холодное, как мрамор.

— Прошу вас… повторите… — тихим голосом проговорила она. — Что сказал… перед смертью Поль Гримес?

— Он, похоже, принял меня за вашего мужа. Когда я приподнял его голову, Гримес четко проговорил: «Хантри… оставь меня в покое…» Потом добавил через некоторое время: «Знаю тебя, сукин сын!» Естественно, я пришел к выводу, что тем человеком, который перед этим смертельно ранил Поля Гримеса, был или же мог быть ваш муж.

Миссис Хантри безвольно опустила руки. Ее лицо стало еще более бледным, даже измученным, хотя и до этого она не была в полной форме.

— Это… это просто… невозможно… — еле слышно проговорила она. — У Рихарда никогда не было склонности к агрессивным поступкам. К тому же Поль Гримес был его близким другом.

— Скажите, а я внешне чем-то похож на вашего мужа?

— Нет… — покачала она головой. — Рихард был значительно моложе… — тут она осеклась, оборвала фразу, добавив после небольшой паузы: — Конечно, сейчас он был бы много старше, чем раньше… Ведь так?

— Все мы стареем со временем, — философски заметил я с улыбкой. — Вот и Рихард Хантри был бы сейчас на 25 лет старше, чем в момент своего исчезновения.

— Да, конечно… — она снова печально склонила голову, будто ощущая груз этих двадцати пяти лет… — Нет, Рихард совсем не был на вас похож! Разве только его голос мог чем-то напомнить ваш?

— Умирающий Поль Гримес принял меня за Хантри еще до того, как я произнес хотя бы одно слово.

Почувствовав себя здесь как-то неуютно, я невольно отошел к окну. Вдали виднелась пристань, напоминающая благодаря множеству мачт зимний лес, который побелел от мороза и полон суровой красоты. Огоньки мелькали среди этих мачт, как светлячки в лесу.

Через несколько минут я покинул светский прием, ничего не почерпнув и не узнав.

Глава 10

Покинув виллу, я задумчиво постоял у входа минут семь-десять, а потом все же вернулся в большой зал, преследуя одну цель. Я вновь заметил искусствоведа Артура Плаутера, который сейчас стоял у одной из стен, рассматривая висевшую там картину.

Я подошел к нему, постоял рядом, а потом заговорил. Углубленный в свои мысли, Плаутер не сразу отозвался на мой вопрос, поначалу даже не повернул голову в мою сторону. Я снова окликнул его, извинившись за беспокойство. Лишь теперь он неохотно оторвался от созерцания полотна, изображавшего торс мужчины.

— Мистер Плаутер?

— Да, чем могу служить? — спросил он все еще с нотками недовольства в голосе.

— Я частный детектив Лу Арчер, — вежливо представился я.

— Вот как? — безразлично отозвался он. Ничто на его худощавом лице и в узких бесцветных глазах не свидетельствовало о каком-то ко мне интересе.

— Извините, вы знали Поля Гримеса? — спросил я.

— Не могу сказать, что знал его… Правда, мне приходилось заключать с ним несколько сделок. Кажется, не больше двух-трех. Вот и все мое знакомство с ним. — У Артура Плаутера при этих словах даже скривились губы, как будто воспоминания показались ему горьковатыми на вкус.

— Теперь вы уже не сможете заключить с Гримесом ни одной сделки, — четко проговорил я, надеясь на то, что мое сообщение явится своеобразной встряской для этого флегматичного и нелюбезного человека. — Сегодня вечером Поль Гримес был убит.

— Я оказался в списке подозреваемых? — спросил он все тем же равнодушным тоном скучающего человека.

— Скорее нет, чем да, — покачал я головой. — Но в его машине найдено несколько картин… Не хотите ли взглянуть на одну из них?

— С какой целью?

— Может быть, вам удастся установить ее авторство… — пояснил я терпеливо.

— Ну что ж, хорошо, — согласился он, поморщившись. — Хотя я предпочел бы продолжать смотреть вот на это! — он жестом указал на висевшую на стене картину кисти Хантри.

— А кто здесь изображен? — поинтересовался я заодно.

— Как, неужели вы не знаете?! Это ведь Рихард Хантри. Единственный, как утверждают, его автопортрет.