Тайна Кира Великого

Многим позже я узнал, что скифские и сарматские де­вушки, становящиеся амазонками, беременеют не сразу: их телам приходится долго вспоминать свои извечные обя­занности.

До сих пор мне принадлежит только половина тайны. Второй я так и не держал в своих руках. Царь Кир доверил секреты, но вторую половинку этого ксюмбаллона он скрыл в сжатом кулаке.

Так угодно моей Судьбе — может, и к лучшему. На старости лет эта тайна согревает мою душу, как ни одно другое воспоминание. Она не дает моему рассудку скис­нуть, как молоку. До сих пор я возвращаюсь к этой тайне, как ребенок к запретной двери,— с тем приятным стра­хом, который учащает дыхание, ускоряет кровь, обостряет слух и зрение, напрягает мышцы, с тем страхом, который, в сущности, и есть чувство жизни. Если бы я знал все о странных отношениях Кира со скифами, живущими подобно неудержимым ветрам в бескрайних просторах на краю света, может быть, моя молодость представлялась бы мне ныне вовсе не в таком волшебном свете и о самом Кире я вспоминал бы слишком приземленно, слишком по-эллински.

Я вернулся в Эктабан на закате дня. Красное солнце, уже коснувшееся хребтов, предвещало сильные ветра с за­пада.

Во дворце мне сказали, что у царя начался большой совет с приближенными, а потому принять меня он не сможет.

— Очень важная весть,— предупредил я царского под­данного,— Царь ждет ее с большим нетерпением.

Перс не понял намека, но знал о моем также не слишком малом положении в царстве Кира. Поклонившись, он ото­шел, а вскоре я услышал его топот, доносившийся с гулких деревянных лестниц. Он подбежал, запыхавшись:

— Царь ожидает тебя!

Мы поднялись на два яруса, прошли через узкую по­лутемную колоннаду, и перс исчез за невысокой резной дверцей, оставив меня перед ней.

Кир сам появился передо мной, а не я перед ним. Он оставил совет. Последний раз мне была оказана такая чрез­мерная честь.

— Царь! — Склонившись, я поцеловал его руку.— Твоя воля исполнена. В Нисе я встретил тех скифов, которые показали мне вторую половину...

С этими словами я протянул Киру золотой ксюмбаллон.

— Я очень рад, Кратон! — вздохнув с облегчением, радостно сказал он.— Молился за тебя и приносил жертвы. Наши персидские боги проявили благосклонность.

Он поднял руку к моему лицу, крепко сжал ксюмбаллон в кулаке и проговорил:

— Это золото стоит целого таланта. Иди к хранителю и скажи ему, что царь велел выдать тебе талант.

— Царь...— раскрыл я рот.

— Не перечь! — оборвал меня Кир,— Персы не берут в долг. Иди и возьми. Это — награда, а не плата.

Что верно, то верно: в то время персы считали долг и ложь самыми непотребными делами. В тот год само собой стало расти мое богатство, которое потом само собой же почти незаметно испарилось, подобно лужице в жаркий день после обильного дождя.

Я вдруг пожалел, что слишком быстро покинул Нису.«Вот бы обменять у царя весь талант на этот ксюмбаллон!» — пришла мне в голову безумная мысль, и я невольно опустил взгляд на его сжатый кулак.

Кир всегда был прозорлив.

— Ты видел ее? — услышал я вопрос, от которого слег­ка похолодел.

Я поднял взгляд, посмотрел царю прямо в глаза и сказала:

— Видел, царь!

— Ты знал раньше?

— У меня был повод догадываться...

Кир вздохнул.

— Ты ведь один, много странствуешь и любишь свободу.

— Каждое твое слово, царь, стоит таланта,— сказал я, стараясь, чтобы мои собственные слова не казались обыч­ной дворцовой лестью.

— Значит, ты понимаешь немало. В детстве я жил в этом дворце, у своего деда, и у меня была ручная птица. Маленький сокол. Он улетал и прилетал когда хотел. Я ждал его в саду. Раз я заболел желудком. Была зима. Я лежал. Астиаг хотел сделать как лучше и приказал, чтобы птицу посадили в клетку и принесли ко мне. Я очень обрадовался и целый день просовывал ему в клетку цыплят. Но он отгонял их. Потом я выздоровел, вышел в сад, вы­пустил сокола. Больше он не вернулся ко мне.

Некоторое время мы стояли молча, смотрели друг на друга. Я первым опустил взгляд.

— У тебя была трудная дорога, но день еще не кончил­ся,— сказал Кир уже совсем иным тоном, хладнокровным и повелевающим,— Ты вернулся как раз вовремя. Все твои важные вести пригодились. Ты должен присутствовать на совете.

Замечу, что к тому времени царь персов стал более словоохотлив.

Он двинулся к потайной дверце, позвал меня за собой, а в последний миг как будто спохватился и жестом оста­новил меня:

— Асарн тебя проводит.

Царский слуга, перс, засеменил впереди меня тороп­ливой, мелкой походкой — совсем как придворный ми­дянин, каких царь оставил себе немало. Он ввел меня на совет через другую дверь, предназначенную для под­данных.

Лица были знакомые — Гистасп, Губару, Гарпаг, став­ший у Кира хазарапатом. Появился один новый советник, которому я мало удивился. Иудей Шет, исправно снаб­жавший войска провиантом, за год сильно возвысился. К тому же, имевший многочисленные связи по всей Азии, он решил соревноваться со мной по части снабжения царя важными сведениями.