Читаем Тайна клеенчатой тетрадиПовесть о Николае Клеточникове полностью

Услышав адрес, который сказал приезжий, исправник вполне этим удовлетворился и если не потерял совсем интереса к приезжему, так только потому, что предводитель дворянства Ялтинского уезда Владимир Семенович Корсаков, к которому направлялся приезжий, быть может родственник предводителя, был в некотором роде его, исправника, прямое начальство. Коляска проехала мимо исправника и барона, остановившихся, чтобы пропустить ее, приезжий и исправник встретились глазами, и исправник вежливо поклонился.

2

Проехали мимо таможни, гостиницы, дома Зафиропуло, купеческих лавок и трактира, базарчика у горной речки, составлявших фасадную часть города, — это с правой стороны, а с левой, вдоль морского берега, тянулся бульвар, два ряда пышно разросшихся каштанов, они закрывали голый берег, где на гальке лежали перевернутые лодки, сушились растянутые на кольях рыбацкие сети, и в конце бульвара было двухэтажное здание присутственных мест. Переехали по деревянному мосту через быструю речку, и открылась перспектива пустынного побережья с белой известковой полосой почтового тракта почти у самой воды. Море еще лежало в тени, а верхняя часть гор, обступавших бухту справа правильным полукольцом, вздымавшихся вертикальной голой стеной за амфитеатром лесистых предгорий, сияла, плавилась сизо-сиреневым каменным маревом под ярким солнцем. Небо над горами было глянцевое и высокое, теплый воздух, пропитанный запахами моря и горных хвойных лесов, легок и сладок — лучшее время дня, когда природа Ялты — Изот это знал — действует неотразимо на приезжающих. Он ерзал на козлах, ожидая обычных восторженных восклицаний и вопросов, ему хотелось поболтать, но седок как будто не проявлял интереса к природе. Изот покосился на него. Он сидел прямо, сложив руки на набалдашнике трости.

— Вы, барин, видно, не первый раз здесь, в Крыму-то? — решился заговорить Изот.

— Первый раз, — помолчав, ответил седок. — Почему ты спрашиваешь?

— Да чудно. Красота кругом, а вы не смотрите, не спрашиваете ничего? Другие седоки покоя не дают. Да я привык.

Седок усмехнулся, окинул взглядом море, горы.

— Что же смотреть? Еще насмотрюсь.

— Надолго к нам?

— Не знаю. Может быть, на год. Или больше.

— Вы, чай, не родственник Владимиру Семеновичу?

— Нет, — коротко ответил седок.

— А жить где будете? У него?

— Еще не знаю, — помолчав, холодно ответил седок, недовольный назойливостью извозчика.

— Я к чему, барин, спрашиваю? Может, вам квартира понадобится, так могу пособить. У нас на слободке сдают на весь год. Сейчас, конечно, трудно найти — сезон, а через месяц-полтора можно снять, и недорого. В Ялте на зиму мало кто остается. — Он помедлил, ожидая на это естественного вопроса — почему? — но не дождался и сам спросил и ответил: — Почему? Да как, барин, почему? Господам зимой скучно. Ни театров, ни клубов. Как в деревне, зимуем. Пароходы сейчас аккуратно ходят, раз в педелю непременно зайдет. А зимой? Из-за штормов по месяцу, по два не бывает.

Седок не торопил, и Изот не погонял, лошадка трусила мелкой рысцой, благо дорога была ровная. Направо от дороги потянулась обширная плоская равнина, кое-где на ней были разбросаны виноградники и табачные плантации, изрезанные поливными канавками, несколько больших тополей оживляли это скучное место, выжженное солнцем. Ближе к горам равнина вздыбливалась, вспучивалась холмами и террасами, которыми начинались предгорья. На одном из холмов виднелись плоские крыши татарской деревеньки, туда вела извилистая дорога, петлявшая по равнине между плантациями.

— Сейчас, конечно, жизнь в Ялте дорогая, — рассуждал Изот. — Сезон. Ну, жители, известно, пользуются. Потому за лето надо выручить годовой процент. Хорошо, вы утром приехали, а приехали бы на ночь глядя, пришлось бы ночевать на балконе таможни али в купальне на берегу. Недавно случай был. Приехал богатый купец с больной дочерью. Помыкался вечер — нет квартир. Есть одна, в подвале, разве что переночевать. Да хозяин иначе не отдает, как на весь сезон: триста рублей! Что делать? Согласился купец! Утром он, конечно, съехал, нашел подходящую квартиру, а за эту ночку выложил триста рубликов. Вот, барин, какие люди. То же и наш брат извозчик. Нет работы, сезон начинается, свезем тебя за два рубля хошь в Алупку на целый день. А в августе — шалишь! В Ливадию, к примеру, в день тезоименитства государя императора, когда нуждающих много, ниже чем за два червонца не повезем.

— Разве это хорошо?

— Нехорошо, — легко согласился извозчик. — А только оно так. Шалеют люди. Я первый год на легковуше и это не одобряю. А удержу нет. Потому — соблазн. Да и то сказать, как, барин, удержишься, когда все так делают?

Извозчик болтал, лошадка между тем бежала и бежала, и кончилась равнина, проехали еще одну горную речку, и дорога стала подниматься вверх, пошла лесом, закрывшим и море и горы. Потом лес расступился, дорога спустилась в ущелье и поднялась на другую его сторону, и там, за поворотом горы, палево от дороги, показался большой белый дом с колоннами, с садом, за железной оградой.

— Чукурлар, — объявил извозчик.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии