Тайна клеенчатой тетрадиПовесть о Николае Клеточникове

Когда он все это изложил Михайлову, спросив, не достаточно ли этого, чтобы заключить, что Анна Петровна действительно шпионка и квартира ее действительно шпионский притон (как и предполагал Михайлов), следовательно, если так, не должно ли считать его, Клеточникова, миссию оконченной и, стало быть, можно поспешить съехать от Кутузовой и заняться более стоящим делом? — когда он высказал это, Михайлов, подумав, ответил, что, пожалуй, теперь это было бы нерезонно делать, теперь, когда Клеточников завязал такие связи, надо бы ему еще пожить у Кутузовой, вполне возможно, что удастся еще кое-что полезное узнать. В отношении Петра Николаевича он, Петр Иванович, конечно, примет меры, но неплохо было бы выявить всех, кто бывает у Анны Петровны по ее «делу», как и о самом этом деле неплохо бы побольше узнать. Теперь, насколько ему, Петру Ивановичу, известно, Третье отделение мобилизовало все наличные силы шпионов на поиски типографии «Земли и воли», решив не допустить выхода второго номера издания, а номер почти готов и должен выйти в объявленный срок. «Подумайте, Николай Васильевич, как важно в нынешних условиях нелегальному изданию выходить с правильной периодичностью, и тут любые меры, которые могли бы этому содействовать…». Клеточников с ним согласился и решил еще пожить у Кутузовой.

4

Он прожил у Кутузовой и ноябрь, и декабрь, и почти весь январь нового, 1879 года и, может быть, остался бы и дольше, но случилось событие, которое сделало это ненужным и которое вместе с тем перевернуло всю его судьбу, навсегда связав его с Петербургом, с Михайловым и его товарищами, с их судьбой, — он сам поступил в агенты Третьего отделения.

Но прежде, чем это случилось, а затем случилось и другое — его перемещение в канцелярские чиновники Третьего отделения, когда перед ним открылись несравненно более широкие возможности наблюдать за действиями сыскной полиции, более того, когда он получил доступ ко всем секретным материалам по делам о политических преступлениях, — прежде, чем это случилось, проживание в квартире Кутузовой сыграло свою, и очень немалую, роль.

Анна Петровна, как агент Третьего отделения на жалованье, должна была исполнять в некотором роде санитарные обязанности на нескольких порученных ее попечению заводах, следить за тем, чтобы среди рабочих этих заводов не распространились нежелательные увлечения, не завелись кружки или иные формы тайной организации, своевременно предупреждать развитие сей болезни. Как предупреждать? На этот счет существовала обширная система мер, начиная с заведения агентом личных связей с рабочими и выявления умонастроений в их среде (Анна Петровна и заводила такие связи, она крестила детей рабочих, помогала бедным семьям, при этом в разговорах с рабочими держалась чуть ли не социалисткой) и кончая организацией провокаций, которые вели бы к арестованию опасных смутьянов. У нее были помощники из рабочих, которых она же и выпестовала, некоторые из них со временем сами становились агентами Третьего отделения. При Клеточникове Анна Петровна приютила у себя на даче в качестве сторожа беспаспортного социалиста-рабочего, еще сама не зная (советовалась с Клеточниковым), на что его употребить, пустить ли на развод социалистов, с тем чтобы потом всех и выдать скопом, или постараться обратить его в сознательного провокатора.