Графиня Воронцова, сухопарая, с орлиным взглядом исподлобья, с прямой как у кавалергарда спиной, имела репутацию дамы суровой в общении. Говорила чуть резковатым голосом. Обходительность проявляла редко. Мария и сама удивлялась, как ей удалось за столь краткое время так сильно расположить к себе Александру Васильевну.
– Позвольте, господа, представить вам мою добрую знакомую, – графиня обращалась к довольно многочисленному обществу. Складывалось впечатление, что графиня специально созвала столько гостей, чтобы ею, Волынской, похвастаться.
Пока графиня на все лады расхваливала Марию, та, смущенно улыбаясь, внимательно оглядывала гостей. В толпе незнакомых лиц она отметила генерал-майора Протасова-Бахметева, смотревшего на нее с изумлением. Но оказалось, что не все оторвались от своих разговоров, чтобы оценить новое «угощение» графини Воронцовой. В глубине гостиной она заметила человека, стоявшего к ней вполоборота. Вглядевшись в его профиль, Мария похолодела. Он был похож на… «Да что ж мне так везет! Я всегда встречаю их обоих! Вчера – Николай, а сегодня – его отец. И что он здесь делает, интересно знать?».
На протяжении некоторого времени Марии удавалось не попадать в поле зрения великого князя Константина. Она общалась с супругами Протасовыми. Очаровала генеральшу. Убедила генерала, что вчера она ему померещилась. Получила приглашение бывать в их доме. Теперь можно было попрощаться с хозяйкой, сославшись на дела.
И тут… по спине побежали мурашки. Она почувствовала, что сзади стоит он. Нет, скорее она увидела его отражение на изменившихся лицах своих собеседников! Даже у генерал-майора появилось это подобострастие во взоре. А сама Мария снова ощутила безотчетный детский страх перед этим большим человеком. Она боялась его с самой первой встречи, как ученица боится строгого директора. Она немела в его присутствии. Его тогдашние излияния чувств вызывали у нее почти животную панику и повергали в полуобморочное состояние. Поэтому-то она и убежала из дома в то роковое утро. Мария глубоко вздохнула: «Ну что ж, пора сразиться с ветряными мельницами!».
Она медленно развернулась и посмотрела на великого князя Константина Николаевича. Посмотрела. Прямо. Ему. В глаза. На ее лице сияла самая ослепительная улыбка, на которую она была способна. Он содрогнулся. Несколько секунд он ловил ртом воздух – казалось, ему нечем дышать. Она первая обратилась к нему:
– Ваше высочество, я вас напугала? Вы смотрите так, будто увидели Горгону Медузу и уже готовы окаменеть.
– Прошу прощения, графиня. Я… мне показалось… – великий князь не мог прийти в себя от неожиданности.
– Очень любопытно, что же вам показалось? Я кого-то вам напомнила?
– Да… Но это невозможно. Это не может быть правдой, потому что…
– Потому что? Вы заинтриговали меня, – графиня вела партию первой скрипки в этом разговоре, совершенно не смущаясь тем, что разговаривает с братом императора.
– Потому что вы напомнили мне о девушке, которую я знал раньше, – с видимым усилием произнес Константин.
– Как интересно, и что же с ней случилось?
– Она умерла.
– О, простите. Так я напомнила вам эту девушку? Вы ее хорошо знали?
– Да, и это мое вечное горе.
– Тогда примите мои соболезнования.
– Ничего. Это давняя история. Я виноват в ее кончине и не могу себе этого простить.
– Ах, ваше высочество, время лечит. И я думаю, что со временем вы утешитесь. Видимо, эта девушка была вам очень дорога?
– Да, очень.
Она смотрела на него и видела несчастного человека. Константин был сражен не ее блестящей внешностью, а тем, что увидел в ней ее же, но другую, прежнюю. И ей стало его… жаль! Господи, почему же тогда все произошло именно так! Если бы она была одержима местью, то могла бы торжествовать. Ведь ее мнимая смерть заставила его страдать, погрузила в отчаяние, вдобавок отягощенное чувством вины.
– Я напоминаю девушку, которой нет в живых. Но, возможно, я могла бы заменить вам ее, – она смотрела ему в глаза, улыбаясь.
Дома ее ждал взволнованный Андрей Громов.
– Маша, все поменялось! Все было напрасно! Мы идиоты! Нужно все менять, все налаживать заново!
– Господи, Андрей, что случилось? Объясни толком!
– Пришла телеграмма от княгини. Абдул-Азиз отправил письмо не в министерство иностранных дел, а непосредственно императору. Письмо придет в Зимний! И прочтет его не министр Горчаков, и, возможно, даже не царь. А…
– Я знаю, кто прочтет! – перебила Мария и, сев на диван, принялась медленным элегантным движением снимать перчатки.
– Великий князь Константин… Николаевич, – Андрей, зачарованный движениями ее рук, силился сообразить, – как глава Государственного совета… Постой, так он же…
– Я виделась с ним сегодня вечером!
– Как? – Андрей сел на стул. – И с ним тоже?
– Да, и теперь я уверена, что мне удастся перехватить это письмо!
Глава двадцать девятая. «Un Ballo in Maschera»