Тайна комнаты с чёрной дверью

– Добрый день, дамы и господа, – сказала она. – Меня зовут Алёнушка. Наш полёт проходит на высоте 6000 метров. Мы летим в Малайзию. Командир экипажа – лётчик первого класса Игнат Терентич Кадыгроб. Игнат Терентич – очень опытный пилот. Пять раз он попадал в авиакатастрофы и все пять раз оставался в живых. Счастливого вам полёта, дамы и господа. Спасибо за внимание.

После этого стюардесса подошла лично ко мне.

– Вы случайно не Ханс Кристиан Андерсен? – спросила она.

– Нет, – ответил я, – мои родители назвали меня по-другому.

– Но вы же пишете сказки?.. А наш командир обожает сказочки. Как только он узнал, что вы летите этим рейсом, он сразу же захотел с вами познакомиться.

Я прошёл в носовой отсек. Там сидел лётчик Кадыгроб и его помощник. Они играли в шашки. В поддавки.

– А-а! – радостно вскричал Кадыгроб, пожимая мне руку. – Здравствуйте, здравствуйте, господин Андерсен. Очень приятно познакомиться. Кадыгроб Игнат Терентич.

– Мне тоже очень приятно, – ответил я. – Но, к сожалению, я не Андерсен.

Он удивился.

– А разве это не вы написали про Снежную королеву, которая живёт на крыше?

– Нет, не я.

– Тогда до свидания. – Кадыгроб вновь пожал мне руку. – Если увидите Андерсена, передайте ему привет. – И он опять уселся играть в шашки.

– Простите, а кто управляет нашим самолётом? – спросил я.

– Да сын мой, Андрюха, – ответил Кадыгроб. – Дай, говорит, папка, порулить. А мне что, жалко? Рули на здоровье.

– Вы хотите сказать, что самолётом управляет… ребёнок?!

– Ничего себе – «ребёнок»! Парню уже пять лет стукнуло. В следующем году в школу пойдёт. Так что пускай привыкает к ответственности. В руках моего Андрюхи двести человеческих жизней! – гордо заявил Кадыгроб. – А вы говорите – «ребёнок».

Я вернулся на своё место. Не успел я сесть, как ко мне снова подошла стюардесса Алёнушка.

– Наш самолёт падает, – шепнула она.

– А что вы мне-то шепчете?! – пожал я плечами. – Идите вон к Кадыгробу и шепчите ему.

– Командир и его помощник спать легли, – ответила стюардесса. – Они всю ночь в шашки играли. Не выспались. Их теперь из пушки не разбудишь.

– А сын Кадыгроба что?

– Плачет. Есть хочет.

Я вытащил из кармана яблочный огрызок, которым меня угостил главный редактор «Тик-Така».

– Вот, отнесите ему яблочко.

Алёнушка ушла, а через минуту вернулась.

– Слопал он ваш огрызок, – говорит. – И теперь тоже спит.

– Как спит?! – ахнул я. – В его же руках двести человеческих жизней!

– А он спит. Чего вы хотите – малышу три годика.

– Как три?! – опять ахнул я. – Кадыгроб же говорил – пять лет!

– Игнат Терентич специально ему два года накинул, чтоб госкомиссия допустила Андрюшеньку к управлению самолётом. А на самом деле ему три годика.

«Да-а… – думаю. – Дела-а…»

А остальные пассажиры сидят себе хоть бы хны; кто книжку читает, кто в компьютерную игру играет…

А САМОЛЁТ ПАДАЕТ!

– Вот что, Алёна, – распорядился я, – откройте-ка люк. Посмотрим, куда мы сейчас гробанёмся по милости вашего Кадыгроба.

Открыла стюардесса люк. Пригляделся я как следует. А под нами… Малайзия. Так что смело можно падать. Считай, прилетели.

– Дамы и господа, – объявила Алёнушка, – пристегните, пожалуйста, ремни. Падаем на посадку.

…Упали мы на посадку. А на посадке стоит негр.

– Это Малайзия? – спрашиваю я у него.

– Как скажете, – вежливо отвечает негр.

Стюардесса Алёнушка огляделась и говорит:

– А по-моему, это Полинезия.

– Как скажете, – снова вежливо отвечает негр.

– А сами-то вы кто будете? – интересуюсь я.

– Я – Мадунга. Президент этой африканской республики.

– Так значит это Африка?! – воскликнул я.

– Совершенно верно, – отвечает президент. – Приглашаю вас в Медицинский Центр. Там с вас белую кожу спустят, а чёрную натянут. Чтобы вы от африканцев не отличались.

– Ой, как классно! – захлопала в ладоши Алёнушка. – Значит, я стану негритяночкой!

Но лично мне предложение президента не понравилось.

– А нельзя ли нас просто чёрной краской выкрасить? – спрашиваю.

– Но это же оскорбит ваше человеческое достоинство, – отвечает Мадунга.

– Ничего, – говорю, – мы в России к этому привыкли. Так что оскорбляйте, ну то есть красьте.

И нас с Алёнушкой выкрасили в чёрный цвет.

– Вот вы и негр, господин Роньшин, – говорит мне президент. – Поздравляю.

– Вы меня знаете? – удивился я.

– У нас в Африке вас каждая макака знает, – смеётся Мадунга. – Это же вы написали:

Не ходите дети в Африку гулять!

В Африке гориллы, злые крокодилы!

В Африке ужасный БАР-МА-ЛЕЙ!

– Да, – отвечаю в шутку. – Я написал.

Не успел я пошутить, как меня взяли под руки два здоровенных негра, похожих на тех самых горилл из «моего» стихотворения.

– Вы арестованы, – сказал мне президент Мадунга.

– За что?! – воскликнул я.

– Вот за эти самые стихи. Из-за них к нам в Африку перестали ездить туристы с детьми. Боятся злых крокодилов и ужасного Бармалея. Так что, если вы сию же секунду не напишете опровержение, я вас… съем!

Я, естественно, сию же секунду написал опровержение: