Тайна короля

Онемев, я смотрела в худое лицо с впалыми щеками. В глазах подрагивали, пульсируя, вертикальные зрачки.

— Ты боишься Орхо, — глухо произнесло существо свистящим шепотом. — Я чувствую это.

Я ощутила, как леденею. Еще какое-то время существо немигающе смотрело на меня, а потом подняло глаза к потолку и одним мощным скользящим прыжком оказалось там. Запрокинув голову, оно взглянуло на нас сверху — при этом казалось, его шея вот-вот сломается, — а потом, быстро перебирая руками и ногами, устремилось к окну. Миг, и оно уже снаружи.

Я кинулась к проему. Рядом точно так же застыла подбежавшая Бланка. Но все, что мы могли видеть, это тень, скользившую вниз по стене. Быстрее, чем мы успели что-то предпринять, она растворилась в ночи.

* * *

Я вернулась в покои далеко за полночь, совершенно измученная. Как могла я объяснила Бланке, что происходит с ее сыном, и как помочь этому легче протекать. Но умолчала о том, что тревожило меня больше всего. То, что в Омоде заговорила кровь второго, было объяснимо. То, что произошло это гораздо позже, чем то обычно случалось у Морхольтов, — тоже, ведь нашу кровь разбавили кровью королевского рода. Однако появление третьего… такого не случалось никогда прежде. Быть может, это было связано со звериной сущностью Скальгердов, которая получила такое выражение, соединившись с кровью Морхольтов.

По коже побежали мурашки при воспоминании о вертикальных зрачках и глухом свистящем голосе.

Мы искали Орхо несколько часов, но так и не нашли. Бланка сказала, что он никогда так не исчезал. Она очень волновалась за Дикки, который мог очнуться в незнакомом месте и испугаться, или даже не знать, как оттуда выбраться…

Я утешала ее, дивясь сама себе, оттого что успокаиваю женщину, которая, как я думала, должна считать меня врагом. Да и в целом оттого что кого-то успокаиваю. Потом пришел ее муж, и я передала ее ему. Когда я уходила, они стояли, обнявшись, и что-то во мне царапало при воспоминании об этой сцене. Представить себя и Рогира, стоящими вот так, обнявшись и поддерживая друг друга… Нет, скорее уж я ждала от него новой просьбы выделить деньги из семейной казны.

* * *

Когда я вошла в покои, Алекто поднялась навстречу. Она была бледна и взволнована.

— Миледи, где вы были?

Последовав за Бланкой, я позабыла обо всем на свете. Но так же я была уверена, что Каутин позаботится о ней и Эли. Сыновья тоже оказались здесь. Мне и Рогиру выделили отдельные просторные покои из двух помещений, одно из которых было спальней, а второе служило чем-то вроде комнаты для приемов и отдыха — небывалая роскошь.

— Королеве понадобилась моя помощь.

Ее глаза слегка расширились.

— Что ее величество от вас хотела? И где король?

— Вы опять задаете слишком много вопросов. Вам с Эли уже давно пора спать.

Я и сама понимала, что несправедлива: сперва бросить их одних на пиру в незнакомом замке, а потом упрекать.

— Говорят, с королем что-то неладное, — выступил вперед Каутин.

— Что за вздор, — оборвала его я. — Не поддерживай таких слухов. Просто его величество неважно себя чувствовал, а королева знает, что когда-то в юности я сталкивалась с подобной хворью. Сейчас ему уже лучше.

— Значит, завтра за завтраком он будет? — вмешалась Алекто.

— Это как его величество посчитает нужным. Я не в ответе за него. И вы меня утомляете. Сейчас слишком поздно. Эли, Каутин, вам пора на мужскую половину. Кажется, вам должны были выделить места.

— Да, — кивнул Каутин, — в общем зале. Идем, Эли, — взял он за руку младшего брата.

Тот зевнул и послушно двинулся рядом, неся под мышкой сонного вульписа.

— Постой. Хруст, наверное, захочет остаться тут.

Эли повернулся ко мне и повел плечом, слегка встряхнув зверька.

— Он ведь мальчик, значит ему тоже надо на мужскую половину. К тому же они с ней теперь не очень-то ладят, — кивнул он на Алекто.

— Я не виновата в том, что он чуть что начинает шипеть на меня.

— Только когда ты повышаешь голос.

— Я не повышаю голос, — звенящим голосом произнесла Алекто.

— Тише, — примиряюще подняла ладони я. — Пусть Хруст спит на мужской половине. Эли, Каутин, доброй ночи.

Поклонившись, они вышли. Я же повернулась к Алекто. После всего случившегося смена платья на ночную камизу и расчесывание волос казались почти непосильной задачей.

Явно сдержав порыв спросить о чем-то, она принялась переодеваться. Я так же молча последовала ее примеру. Наконец, скрипнула кровать, на которой мы заняли каждая по своей половине, и я погасила светильник.

ГЛАВА 7

Мир был очень острый. Он настойчиво пробивался в глаза ярким утренним светом, даже сквозь закрытые веки причиняя боль. Орхо поморщился и потер их, пытаясь избавиться от ненавистной яркости. Но с каждым мгновением она лишь усиливалась. Он с сожалением провожал ночь.

Подтянув колени к груди, Орхо лежал, скорчившись на дне чего-то мягкого и пахнущего прелым и землей. Во рту стоял хороший вкус. Он поел что-то вкусное. Наконец, что-то настоящее, а не эти пресные лепешки и дохлое мясо, от которых хотелось промыть рот. Он облизнул палец, собирая отголоски трапезы, и зарылся лицом в локоть, прячась от назойливого утра.