Тайна Красного озера. Падение Тисима-Ретто

Сколько спал — сутки или несколько часов, — он не знал. Только когда проснулся, то увидел, что его по-прежнему окружает темнота. Открыв глаза, он даже не пошевелился, долго прислушивался. Кругом, как и прежде, было тихо, но спать больше не хотелось. Помня о том, что японцы могли за это время выставить повсюду секреты и что один из них мог быть где-нибудь рядом, Грибанов решил не шевелиться. Он готов был лежать так хоть целую вечность, лишь бы не подвергнуться риску быть обнаруженным. Как ни тяжело было лежать без движений, но разве можно сравнить это с теми пытками, которые обещал ему Кувахара?

И он лежал. Наступило утро. У входа под доски стал пробиваться свет. Грибанов не двигался. Во рту давно пересохло, но Грибанов не прикасался к банкам с компотом. Он слушал, стараясь не пропустить ни единого шороха. Пришла еще одна ночь. Неотразимым был соблазн — открыть банку. Железной волей опытного разведчика он удерживал руки от опасных движений. Лишь с наступлением следующего утра, не услышав ничего подозрительного, Грибанов приподнялся на локоть, проткнул штыком банку и с жадностью выпил компот. Спустя немного он осушил вторую, а потом и третью банку. Лежать стало легче.

Он уже стал дремать, как вдруг услышал треск веток в той стороне, откуда пришел. Потом послышался топот ног. Ему показалось, что идет, по меньшей мере, человек двадцать. Треск и топот приближались. Грибанов замер.

— Вот, господин ефрейтор, еще один склад, — послышался молодой голос, говоривший, по-японски.

— Осмотреть!

Вокруг затопали. Чьи-то ноги в обмотках и ботинках показались против лаза возле коряги, потом на мгновение появилась нагнувшаяся голова. Но японец лишь мельком заглянул под доски через корягу и сейчас же отошел.

— Все в порядке, господин ефрейтор! — доложил тот же молодой голос.

— Хорошо, — сказал другой голос. — Пойдем кверху по этому оврагу, а на обратном пути разделимся и прочешем склоны оврага.

Шаги стали удаляться. У Грибанова было такое чувство, будто он снова побывал в руках японцев, сердце закаменело, в голове стучала одна мысль: не даться живым! Но в глубине сознания уже теплилась надежда, что теперь его уже не найдут. Главное — он убедился, что рядом нет секретов, что солдаты ушли и едва ли снова вернутся к этому складу.

Немного подкрепившись компотом, Грибанов опять лежал неподвижно. Прошло с час времени, и в лесу снова послышались голоса и треск сучьев. Японцы возвращались обратно. К складу они больше не подошли. Шаги и голоса стали удаляться и скоро затерялись в лесу.

Один за другим сменялись планы. Выйти и двинуться по оврагу, в который только что поднимались японцы? А вдруг они оставили там секрет? Нет, нужно прежде осмотреться, вылезти хотя бы на одну минуту. А вдруг подойдет новая группа солдат и он не успеет замаскироваться? По-видимому, на острове ведется сплошное прочесывание леса.

И он лежал еще сутки — ночь и день. Незадолго до наступления темноты вылез. Все тело ныло. Разминая ноги, руки, спину, обошел вокруг склада. Постояв, решил пройтись по оврагу. Но с полпути вернулся, как бы не напороться на секрет! Пошел вниз по оврагу. Шел так, как может ходить только кошка, — ни малейшего шороха! Его окружал густой высокий ельник, перемешанный с березой, высокими тополями и рябиной. Выбрав одну из самых высоких елей, взобрался на макушку.

Так вот где он находится! Долина Туманов была километрах в пяти и гораздо ниже того места, где он находился. Отсюда долина просматривалась и к Охотскому морю, почти до главной базы, откуда он бежал, и к Тихому океану, бескрайный простор которого синел за лесами. Хорошо видны были речка и дорога на той стороне долины. К югу ничего не видно, кроме вершины какого-то вулкана, — видна была лишь темно-сиреневая макушка. Видимо, он был действующим: над ним курился легкий дымок.

Грибанов долго не слезал с ели, обдумывая, куда теперь идти. Ясно, что подальше в горы, но куда именно? А не пойти ли на вулкан? Поскольку он действующий, наверняка там нет жилья. Это выгодно и в том отношении, что с высоты вулкана можно будет хорошо просматривать окружающую местность. Но когда идти? Ночью трудно, можно заблудиться, потерять ориентир и наскочить на секрет. Днем? Да, он пойдет завтра днем.

На рассвете он собрался в путь. Всюду, куда только можно было положить, насовал банки с мандариновым компотом. Шел с особенными предосторожностями, винтовка на изготовку. Оставшиеся в магазине четыре патрона он готов был расходовать самым рациональным образом. Последний патрон для себя.

По правому гребню оврага он вышел на небольшое плато. Теперь ему хорошо было видно все к северу и югу, вплоть до того вулкана, макушку которого он заметил с ели. Между плато и вулканом лежала лесистая впадина, а за ней, километрах в трех, начинался большой распадок, врезавшийся непосредственно в северный склон вулкана. Никаких признаков жилья, дорог, троп не было видно на всем этом пространстве. Грибанов решил выйти к вулкану через тот распадок.