Тайна Красного озера

Пахом Степанович выстрелил, надеясь, что, может, хоть теперь его услышат. То, что произошло после этого выстрела, оказавшегося роковым, старый таежник припоминал впоследствии весьма смутно.

Сначала до его слуха донесся треск сучьев. Пахом Степанович мгновенно обернулся. Неподалеку по стволу дерева с шумом и треском летели вниз два медвежонкамуравьятника. Как они кувыркались! Но внимание Пахома Степановича привлекло другое. Ломая колючие ветви, к нему прыжками неслась большая серая медведица с белым треугольником на груди.

Пахом Степанович моментально сообразил: он случайно потревожил медведицу, обучавшую детенышей лазанью по деревьям. Подобные сценки ему случалось наблюдать и раньше. Мамаша подводит своих косолапых чад к облюбованному стволу и, урча, загоняет их на дерево.

Стоит медвежонку заупрямиться, как он получает крепкую оплеуху. Загнав детенышей на дерево, медведица грозным рычанием предупреждает их попытку сползти вниз.

Из-за сильного ветра в тайге Пахом Степанович не мог вовремя обнаружить присутствие зверей, как и медведица, занятая своим делом, не слышала, что вблизи появился человек. Но Пахом Степанович первым обнаружил свое присутствие, и поэтому медведица оказалась в более выгодном положении, чем он. Рассвирепевшая медведица так быстро катилась к Пахому Степановичу, что у него даже не оставалось времени, чтобы перезарядить берданку. Он только успел повернуться к ней навстречу и выбрать более или менее твердую стойку, чтобы не быть сразу сбитым с ног.

Медведица встала на задние лапы и с остервенением бросилась на охотника. В руке Пахома Степановича сверкнул охотничий нож.

Началась лютая, беспощадная борьба. Только чья-нибудь неминуемая смерть могла положить ей конец.

Зверь принадлежал к породе муравьятников, или гималайских медведей. Он мельче бурых, но злее их и проворнее. Недаром охотники предпочитают скорее ходить на бурых медведей, чем на муравьятников.

Очутившись возле Пахома Степановича, медведица с поразительной расторопностью встала на дыбы и своей громоздкой тушей, изрыгая яростный рев, обрушилась на таежника. Став боком и защищаясь ружьем, как рогатиной.

Пахом Степанович видел перед собой лишь розовую пасть, полную зубов, да лапы с длинными острыми когтями. Ему удалось затолкать конец ствола в пасть разъяренного зверя.

Медведица вертела головой, грызла железо, норовила достать лапами голову человека или вырвать ружье.

Таежник намеревался перезарядить ружье и стал выбирать удобную позу. Однако медведица с неослабевающей силой рвала из его рук берданку, и ее приходилось крепко удерживать обеими руками. Вот он чуть подался назад, мгновенно выбросил пустую гильзу. Оставалось главное - зарядить ружье разрывной пулей. Тогда бы он был спасен.

Он сделал еще шаг, выхватил из патронташа патрон, но не рассчитал своих сил; зверь ринулся на него с новой яростью, и ружье, выскользнув из его рук, оказалось под ногами медведицы. Пятиться было дальше нельзя: путь назад преграждала валежина, свалиться через нее - верная гибель.

Медведица вновь встала на задние лапы и с еще большим остервенением бросилась на таежника. Но в руках Пахома Степановича уже сверкнул охотничий нож, в свое время сделанный из большого напильника. Старый таежник нагнулся, чтобы подставить свой мешок медведице и снизу поразить ее ножом. Он хотел пошире размахнуться - и не успел, очутившись в смертельных объятиях зверя.

Нестерпимая, острая боль обожгла его затылок, затуманила сознание. Как во сне, он чувствовал, что нож все-таки вошел в мохнатую грудь. Изо всех сил Пахом Степанович повертывал рукоять, нажимая на нее обеими руками. Потом снова воткнул, но сознание уже покидало его, он упал в забытье… 

Глава четвертая

Сознание возвращается к Пахому Степановичу. - Таежное лекарство. - Поиски воды. - Таежник выбивается из последних сил. - Благодатный уголок. - Бивуак на лугу.

Пахом Степанович очнулся ночью. Он не сразу понял, что с ним случилось, когда сознание вернулось к нему.

Первое, что он почувствовал, было нестерпимое желание лить. В ушах звенело, боль разламывала затылок. Он лежал навзничь и сразу попытался подняться; какой-то груз на спине и на шее не давал ему даже пошевелиться. Все тело казалось связанным.

С трудом поднял он свободную правую руку, чтобы обшарить пространство вокруг себя. Пальцы нащупали мягкую шерсть медведицы. Шеей своей она придавила ему голову, а туша распласталась сбоку, прижав его левую руку.

Эта рука совсем онемела, и у Пахома Степановича не хватило сил вытащить ее из-под туши зверя. Правой рукой он попробовал освободить голову. Острая боль резанула по затылку. Скоро Пахом Степанович сообразил, что его связывают еще и заплечные ремни мешка.