Тайна Кристин Фоллс

— Да, — кивнул Квирк, — но она не забыла тебя, спрашивала, как твои дела, вспоминала, что ты хорошо к ней относилась. — Так и не развернув, он спрятал блокнот в карман пальто. — Что мне с ним делать?

— Не знаю, сам решай.

— Ты его прочла?

— Сколько смогла.

— Ясно, значит, ты в курсе.

— Да, в курсе.

Квирк глубоко вдохнул и почувствовал, как холодный воздух обжигает легкие.

— Если я сделаю с ним то, что сочту нужным, — начал он, тщательно подбирая слова, — представляешь, к чему это приведет?

— Нет, а ты?

— Боюсь, ни к чему хорошему. Что станет с Мэ-лом?

— Ну, Мэл, особо не пострадает. Он почти ни в чем не замешан.

— Я думал…

— Да, ты думал, Мэлэки — отец ребенка той несчастной девушки. Я знала, что ты так считаешь. Поэтому и просила тебя с ним поговорить — надеялась, он объяснит, что к чему. Разумеется, он отмолчался. Он очень верный, в том числе и отцу, который никогда его не любил. Смешно и нелепо, правда?

Воцарилась тишина. Квирку хотелось поцеловать Сару, но он знал: это невозможно.

— Всего хорошего, Сара! — только и сказал он.

— Всего хорошего, Квирк! — лукаво улыбаясь, она заглянула ему в глаза. — Знаешь, тебя-то очень любили. Хотя, пожалуй, все дело в том, что ты этого не знаешь.

Эпилог

Пришла весна. Свежий порывистый ветер нес на дублинские улицы вести с далеких полей, лесов и рек. Квирк брел по улице и, периодически поднимая трость, делал шаг-другой без нее. Боль чувствовалась, хоть и не такая сильная, как прежде. Резкая, обжигающая, она услужливо напоминала о спице.

Его проводили в кабинет инспектора Хакетта, где солнечный свет едва просачивался в грязнущие окна. Ббльшую часть комнатки занимал уродливый письменный стол, на полу примостилась стойка-вертушка с пожелтевшими папками, рядом — стеллаж с пыльными газетами и книгами. Корешки порваны, названий не разобрать — Квирк силился представить, какие книги читает инспектор. На столе царил полнейший бардак. Чего там только не было: документы, которые, очевидно, не разбирали месяцами, две кружки — в одной карандаши, в другой остатки утреннего чая, бесформенный кусок металла в память о бомбежке — «военный сувенир», как его называл инспектор, рядом свернутый рулоном блокнот Долли Моран. Сам инспектор в рубашке с коротким рукавом и шляпе откинулся на спинку стула, ноги поднял на краешек стола, а руки сложил на животе, выпирающем из-под туго застегнутого синего жилета.

— О славе Джеймса Джойса бедняжка Долли мечтать не могла! — хмыкнул инспектор, показав на блокнот, и зацокал языком.

— Но вы ведь сможете его использовать? — забеспокоился Квирк.

— Да, конечно, сделаю, что CMOiy, — пообещал инспектор. — Только здесь нам противостоят очень влиятельные люди, да вы и сам это понимаете. Взять хотя бы Костигана — за ним у нас в городе большая сила.

— Но ведь за нами тоже сила! — заметил Квирк, кивнув на блокнот.

— А вы, мистер Квирк, человек мстительный! — снова хмыкнул Хакетт, сжав свой округлый живот. — Фактически, свою семью под удар подставляете. Скажите, — он понизил голос до заговорщицкого шепота, — зачем вы это делаете?

Квирк задумался.

— Не знаю, — наконец признался он. — Наверное, это мой первый настоящий поступок за всю жизнь.

Хакетт кивнул и шумно втянул воздух.

— Когда и если упадут эти столпы общества, поднимется страшная пыль. Море пыли, грязь, мусор… Захочется убежать подальше и спрятаться.

— Но вы не отступитесь!

Хакетт опустил ноги на пол, выудил из завалов на столе сигареты и протянул одну Квирку. Оба закурили.

— Постараюсь, мистер Квирк, — проговорил инспектор, — я постараюсь.

От автора

Выражаю глубокую признательность Дженнифер Барт, Питеру Билби, Алану Гилсенану, Луизе Гоуф, Джоан Иган и Робин Кершо. Огромное спасибо Эндрю Кидду, Линде Кледжис, Мэри Кэллери, Сандре Леви, Йену Мелдону, Хейзел Орм и Джо Питкину. Также хотелось бы сказать слова благодарности Беатрис фон Реззори, Марии Рейт, Барри Руану, Джону Стерлингу и Рою Хиберду.