Тайна Кристин Фоллс

— «Вы пришли из-за умершей девушки», — так вы сказали. Кого вы имели в виду?

— Какую-то Фоллс, — пожала плечами Мэгги.

Квирк уставился на тулью своей шляпы: там темнело жирное пятно. Кристин Фоллс… Снова это имя! Он уже приготовил следующий вопрос, когда за спиной зазвенел капризный голосок:

— И куда ты собрался?

Черт подери, Фиби!

— Домой.

— Сбежишь и оставишь меня с этим сбродом? Даже не мечтай!

С бесцветных губ Мэгги слетело что-то похожее на хихиканье. Фиби покачала головой, якобы возмущенная желанием Квирка ее оставить, сдернула с балясины платок, накинула на плечи и схватила Квирка за руку.

— Веди меня, старичок!

— А если меня спросят, что сказать? — неожиданно всполошилась Мэгги.

— Скажите, я сбежала с матросом, — заявила девушка.

На улице похолодало, и когда они шагали прочь от дома, Фиби так и льнула к Квирку. Старые, выше уличных фонарей, буки с сухо шуршащей листвой, напоминали призраков. Выпитое за долгий вечер виски быстро теряло волшебную силу, и в душу заползала холодная липкая меланхолия. Фиби тоже скисла, а потом вдруг спросила:

— Из-за чего вы с мамой ссорились?

— Мы не ссорились, — возразил Квирк, — а беседовали. Взрослые ведут себя именно так.

— Правда? Вог так беседа! — захихикала Фиби и сильно сжала его руку. — Ты говорил, что по-прежнему ее любишь и сожалеешь, что женился на тете Делии?

— Деточка, ты читаешь слишком много глупых журналов!

Фиби наклонила голову и засмеялась. Подул ночной ветерок, и Квирк ощутил сильную усталость. День получился тяжелый а, судя по тому, как Фиби за него цепляется, он еще не завершен. «Нельзя столько пить», — строго напомнил себе Квирк, хотя другая часть его души насмешливо захихикала.

— Дедушка любит тебя больше, чем папу, верно? — поинтересовалась Фиби и, не дождавшись ответа, спросила: — Каково расти сиротой?

— Потрясающе!

— Вас били в этом, как его, Коннемара…

— В так называемом ремесленном училище Каррикли. Конечно, били, как же иначе?

Глухие удары плетки по обнаженной плоти, серые отблески зари в высоких окнах, равнодушно взирающих на очередную сцену мучительных унижений… От других мальчишек рослый Квирк отбивался, но как отбиться от братьев?

— Дедушка тебя спас? — Квирк не ответил, и Фиби дернула его за руку: — Ну же, говори!

— Он был в «совете посетителей», — Квирк пожал плечами. — Я ему приглянулся. Бог знает, почему, но Гаррет забрал меня из Каррикли и отправил в нормальную школу. Они с бабушкой Гриффин по сути усыновили меня.

Шагов десять Фиби молчала, а потом спросила:

— Получается, вы с папой были как братья?

— Об этом ему лучше не напоминать, — слабо усмехнулся Квирк. Они остановились на углу, освещенном уличным фонарем. Ночь выдалась тихая, большие дома за изгородями спали, закрытые на все замки, свет в окнах почти не горел.

— Знаешь, кто твои родители, ну, настоящие? — полюбопытствовала Фиби.

Квирк снова пожал плечами.

— На свете есть вещи пострашнее сиротства, — после небольшой паузы ответил он.

Сквозь листву буков сочился неяркий свет — взошла луна. Квирк содрогнулся от холода. Столько разных концов, столько ошибок! Краем глаза он заметил какое-то движение, а в следующий миг Фиби жадно и неловко целовала его в губы. Ее дыхание пахло джином и чем-то сладким, вроде карамели. Квирк почувствовал упругую грудь девушки, полоски белья и… оттолкнул ее.

— Ты что творишь?! — вскричал Квирк и стал яростно вытирать рот. Фиби потрясенно на него смотрела и дрожала, словно ее ударили. Она хотела что-то сказать, но жалко скривилась, и, чувствуя, что слезы близко, понеслась к дому. Квирк тоже не стал мешкать и зашагал прочь. Он пыхтел, с трудом переставлял ноги, но при этом спешил — спасался бегством.

Глава 3

Квирк предпочитал приходить в «Макгонагл» около пяти вечера, когда там не было никого, кроме завсегдатаев тощего типа, который вечно просматривал результаты скачек и задумчиво гладил ширинку; поэта, который, снискав негромкую славу, залил ее морем виски, а теперь в матерчатой кепке и залатанных сапогах хмуро смотрел на дно вечно пустого стакана. В такое время можно читать некрологи в «Ивнинг мейл» — «Любимая наша мама несла свой крест одна. А мы ведь даже не знали, как сильно ты больна…» — или слушать скабрезные анекдоты бармена Дэйви, которые он рассказывал хриплым шепотом. Диванчик, обтянутый красным бархатом, навевает мысли о поезде, на нем так здорово сидеть, думать ни о чем, наслаждаться виски, сигаретой и долгими часами безделья.

В один из таких вечеров у столика Квирка кто-то остановился. Подняв голову, Квирк увидел Мэла и почувствовал досаду вперемешку с удивлением.

— Мэл?! Боже, что ты здесь делаешь?

Мэлэки без приглашения сел на низенькую табуретку и указал на стакан Квирка:

— Что это?

— Виски, это называется виски. Готовится на спиртовых заводах из отборного зерна, вызывает опьянение.

Мэл жестом подозвал Дэйви, который со скорбным видом склонился над столиком и проворно втянул серебристую соплю.

— Мне как у него, — Мэл показал на стакан Квирка. — Виски, — добавил он таким тоном, словно просил чашу жертвенной крови.

— Отличный выбор, шеф, — кивнул Дэйви и побрел прочь.