Тайна крови (СИ)

Когда из-за угла выполз телепатобас и с важностью разъевшегося аркха изволил остановиться, нырнула в него и, опустив голову, пробралась на самое последнее сиденье, забившись в угол. Пассажиры оборачивались на меня не только из-за того, что по зорычу видели, они на платье мое смотрели. Во-первых, натуральные ткани, во-вторых, на нем прямо вот как на экране планшета написано «стоит бешеных анников», в-третьих, слишком уж оно откровенное. Как нарочно, ко мне подсел не совсем трезвый фет и, закинув руку на спинку сиденья позади меня, дыхнул перегаром:

— Красотка, познакомимся?

— Жить надоело?

— Я мужчина рисковый, — на мое колено легла тяжелая ладонь.

— Руки от нее убрал! — вступился незнакомый мужчина приятной наружности. В телепатобасе он смотрелся странно. Как и я, в слишком дорогом костюме.

— Че?

Татуированный ухажер переключился на новую жертву и отсел, а в это время над ухом громыхнул голос кондукторши, отвлекая от перепалки:

— За проезд платить бум?

Бум, очень бум!

К счастью, пока я копалась в новой сумочке в поисках анников, на остановке зашла компания подростков, которые заняли места рядом со мной. Они были увлечены обсуждением чемпионата дистриктов по лоу-флаю, виду спорта, где мужики на мини-воларах носятся по воздуху за мячиком, потому меня не замечали. Странный мужик с татушками исчез, как и мой таинственный спаситель.

Расплатилась и, скрестив руки на груди, прислонила лоб к холодному стеклу. На телепатобасе добираться не меньше сорока минут, успею вздремнуть. День выдался тяжелый, хотелось поплакать, принять горячую ванну или на ручки. Да, пожалуй, на ручки хотелось больше всего. Чтобы меня взяли и до кроватки отнесли. Тяжело вздохнула. Я сама, гордая такая и жутко важная, оставила двух потенциальных кандидатов в потаскуны в ресторане. А кроме них потаскать меня явно некому. С этой мыслью я и закрыла глаза.

— Женщна! Женщна! — меня усиленно трясли за плечо, причем кондуктор не утруждала себя проговариванием слов. — Кнечная.

— Ко… конечная? — я резко выпрямилась и покрутила головой. За окнами телепатобаса — непроглядная тьма. — Это… какой район?

— Двдцатый, кнешна. Давай, выхди, мне домой охотова.

Я подхватила сумочку и вышла из транспорта, который тут же сиганул с места с такой скоростью, что меня ветром чуть с ног не сбило. А вот пылью обдало точно. И где, спрашивается, его прыть до этого была, когда я его битый час дожидалась?

Темнота обступила со всех сторон. Это там, наверху, все горело и сияло неоновыми огнями, а на земле света никогда не было много. Тем более двадцатый, самый бедный район, ближе всего к границе дистрикта! Это мне надо через семь районов возвращаться! Отелепатеть!

Я двинулась… да куда-то вон туда, в сторону каких-то домов, чтобы повернуть к другим домам и поплестись по обочине какой-то дороги. Редкие пешеходы кидали на меня удивленные взгляды и шушукались. Один даже время подсказал и ближайшую остановку воздушных тренов. В одиннадцать вечера добраться до дома я могла только по воздуху. Нижние этажи, укутанные мраком и холодом, уже спали.

Залезла в сумочку, чтобы пересчитать, хватит ли у меня на воздушный трен, все же он в разы дороже подземки и телепатобаса и взвыла:

— Кишка пустынного мертвоеда! Да чтоб вам аркх на голову нагадил!!!

У меня стянули кошелек, пока я спала. Снова! Ну, как кошелек. Он остался в сумочке, что осталась сначала в шаре, а затем в ресторане. У меня сперли деньги. Все, что я хранила под матрасом!

Самое время плакать. Нет, рыдать навзрыд.

Я тупо плелась по темноте в неизвестном направлении, ориентируясь на барьер. Видимая пленка должна остаться за спиной. Теоретически, если идти к центру дистрикта, можно дойти до тринадцатого района. К утру завтрашнего дня! Или дождаться утра на лавочке рядом вот с этим бомжиком и… и сесть рядом с ним днем, чтобы выпрашивать милостыню на телепатобас. Боженька, чем я тебя так прогневала?

В мусорных баках что-то скрежетнуло и грохнулось. Я завизжала, схватилась за сердце и ускорила шаг. Туфли, конечно, были удобные, но для ходьбы по злачным местам не предназначенные, а дороги в двадцатом квартале — одно название, яма на яме, это если ямищ не считать! Вскоре лодыжки загудели, а стопы стерлись от мозолей в кровь. Впрочем, я дама привычная, от пуантов еще и не то бывало.

— Я гордая и независимая женщина! Я смелая. Мне не стра-ашно! — подскочила от очередного звука в подворотне.