Тайна куртизанки

— Она работала на британскую разведку.

— Нет. Я не могу поверить. — Сулье повернулся и быстрыми шагами, противоречащими его возрасту, подошел к окну. — Этого не может быть!

— С первого дня ее приезда во Францию. Могу показать вам донесения, присланные ею двадцать лет назад. Она всегда была нашей.

— Моя прекрасная Люсиль? Такого не могло быть. — Сулье раздвинул шторы и долго смотрел в темноту. — Люсиль… Она была лучшим, что имела Франция. Я не понимал, что она была лучшим, что имела Англия. Она была… как луч света. Не просто заурядной красавицей. Я был одним из многих, кто любил ее.

— Мне говорили, она была выдающейся женщиной.

— И она принадлежала Англии. Мы станем посмешищем для всей Европы, если об этом узнают.

— Узнают. Такое всегда становится известным.

Задернув штору, Сулье усмехнулся:

— О, Люсиль, как бы ты смеялась, увидев меня таким удивленным. Боже мой, но я доставлю себе удовольствие, когда буду рассказывать об этом Фуше. Это станет платой за многие неприятные моменты, которые я имел с ним. — Прихрамывая, он вернулся к своему креслу. — Моя прекрасная Люсиль. Теперь вы скажете, что она была англичанкой… Да, я вижу, скажете. Этого довольно, чтобы взрослый человек заплакал, представив, как много наших секретов утекло к вам сквозь ее красивые пальцы. Сколько мне предстоит трудов, чтобы выяснить это недоразумение. — Он сел в кресло, бормоча: — Господи Боже мой, чего только не знала эта женщина? Теперь я буду занят несколько месяцев. Анник, подойди ко мне.

Сулье много лет был ее защитником и учителем. Она взяла его за руку и посмотрела на него.

— Те секреты, которые ты собирала для меня… носила туда-обратно в свое красивой головке… Все они в руках британцев, да? — Она кивнула. — Ты была двойным агентом, даже будучи ребенком?

Притвориться, что она лгала ему всю жизнь, что играла роль для Вобана, Рене и Франсуазы… Есть ложь, которую невозможно произнести.

— Я понимаю. Люсиль тебе не сказала.

— Анник всегда была нашей, — ответил Грей. — У меня есть донесения, которые она писала до того, как научилась говорить.

— Без сомнения, писала, но я не думаю, что Лисенок посылала их вам. Нет. Давайте оставим это. Видит Бог, я не жажду ее крови. Я все еще думаю о возможности защитить ее. — Она могла только молчать. Изобретательность Сулье безгранична. — Увы, Анник, мы не очень хорошо обращались с тобой, да? Вобан делает тебя ослом для своего безумного груза. Леблан угрожает тебе ножами и пистолетами. Я был далеко и не нашел тебя вовремя. Ты бежала к людям своей матери вместо меня, и я потерял тебя навсегда. Леблана нужно убить, и не один раз. Я попытаюсь. А Пьер, твой отец?

— Наш, — сказал Грей.

— Черт возьми, это не должно стать известным. Пьер Лалюмьер — одна из жертв революции. Человек страстных идеалов. Если бы он не умер таким молодым, возможно, было бы меньше кровопролития в то время, которое мы все хотим забыть. Не говорите мне, Грей, что он был англичанином.

— Боюсь, что так.

— Никогда бы не поверил. Такой просвещенный ум. Теперь вы скажете, что Вольтер и Расин окончили ваш Оксфорд. Не говорите. Я не хочу знать. Жизнь полна разочарований. — Сулье понизил голос. — Признаюсь только между нами: я не жалею, что Вобан преуспел в своей последней глупости. У Наполеона появился вкус к грандиозным играм, к чему следовало отбить охоту. Нашему первому консулу не везет на море. Забирайте ее и уходите, Грей. Она ваш агент и неприкосновенна. Она сведет вас с ума.

— Я отдаю вам Леблана, аккуратно избавьтесь от него. Мы квиты.

— Напротив. Я недоволен таким поворотом событий. Я потерял великолепного молодого агента, изобретательного, одаренного, а теперь еще должен заменить главу подразделения центральной Франции, хотя он был фурункулом на теле и слишком глупым для своей должности. Я получил единственную компенсацию. Мне уже не придется развращать мою девочку, чего я очень не хотел.

— А смертный приговор Фуше?

Сулье отмахнулся:

— Можете считать его аннулированным. Он должен был прекратить утечку секретов. Теперь для этого слишком поздно.

— Хорошо. Тогда я отменяю свои, — ответил Грей.

— Мы не убиваем агентов друг друга, вы и я. — Сулье встал, тяжело опираясь на трость. — Слишком много крови на шахматной доске Игры. Мы уже не отличаемся от жестоких военных, которые усеяли поля Европы телами несчастных молодых людей. Анник, поцелуй меня и уходи. Наши отношения стали настолько запутанными, что даже француз не может их распутать. Позаботься о том, чтобы нам больше не встретиться, раз мы теперь враги.

— Я постараюсь вас остерегаться, Сулье. — Она поцеловала его в щеку, как делала уже тысячу раз. — Я буду по вам скучать.

— Иди с Богом. Он сейчас не моден в Париже, но в свое время, несомненно, вернется. — Он вздохнул. — Пожалуй, я еще раз подумаю обо всем этом и выпью бокал вина перед тем, как лечь спать.

Глава 39

Карета, принадлежавшая британской разведке, ждала их перед очаровательным городским домом Сулье.