Тайна леди Кэт

Кэт подошла к окну маленькой швейной мастерской, выходящему во двор. Она любила наблюдать за суетой на каретном дворе. Последнее время эта комнатенка стала ее убежищем. Новый дворецкий знал, где ее можно найти, когда она искала уединения. Кэт подозревала, что Дженкинс доверялся этому человеку, и ей порой казалось, что он присматривает за ней, но делает это очень аккуратно, чтоб не вызвать раздражения Петербрума.

Днем Кэт редко покидала особняк. Обычно она выходила по вечерам, и то ради спокойствия отца и Петербрума, которые требовали, чтобы их видели вместе. Девушка была с ними холодна как лед и едва замечала их присутствие.

В дверь негромко постучали. Кэт выдержала паузу, прежде чем ответить. Она догадывалась, зачем понадобилось ее искать. Девушка добилась успеха, отказываясь принимать днем Петербрума. Но на четвертый день он начал угрожать ей через отца, который становился все более невыносимым.

Она не ошиблась: за дверью был лорд Гровенор.

— Прошу вас, примите Петербрума, — умолял Гровенор. — Я знаю, на что он способен, когда разозлится, я видел его в бешенстве не один раз.

— Я ему не менее необходима, чем вам — его молчание.

— Ах, не будьте такой непримиримой! Если хотите жить с ним в мире и в будущем, прикусите свой язычок, — нетерпеливо сказал отец.

Дверь распахнулась настежь.

— Недурно, Гровенор, — засмеялся лорд Джон и указал грязным пальцем ему на дверь.

— Вам не пристало оставаться с Кэт наедине, — вяло сопротивлялся Гровенор.

— Не валяйте дурака! Я могу делать все, что хочу и где хочу, — прохрипел он, закрывая дверь за стариком. Петербрум повернулся к Кэт.

— Что же касается вас, миледи, прислушайтесь к совету отца. Меня трудно утихомирить, когда я разойдусь, а вы начинаете действовать на меня, как красная тряпка на быка. Я больше не потерплю непослушания…

Кэт отвернулась к окну. Внизу она увидела Беркли, оживленно разговаривающего с Ником Монро. Картина довольно неожиданная. Петербрум на цыпочках приблизился к ней и, проследив за ее взглядом, взорвался.

— Придется вас хорошенько проучить, чтобы вы запомнили раз и навсегда, — воскликнул он. — Не забывайте, вы принадлежите мне и только мне! Я не потерплю распутную жену. У вас никогда не будет ни одного мужчины, кроме меня!

Петербрум входил в раж. По всей видимости, его ревность достигла апогея.

— Последний раз предупреждаю: пусть этот деревенщина держится от вас подальше! — Он направился к двери. Открыв ее, Петербрум обернулся. Заметив страх во взгляде Кэт, он захлопнул дверь и одним прыжком преодолел расстояние между ними.

Ноги не слушались девушку. Его взгляд был пугающе странным, чувствовалось, что он безумно возбужден. Джон схватил ее за блузку, притянул к себе и покрыл ее лицо жаркими поцелуями, которые перемежал с легким покусыванием. Почувствовав тошноту, она попыталась оттолкнуть его. Джон, не раздумывая, закатил ей несколько оплеух, и девушка отлетела к столу для шитья. Он снова набросился на нее, его язык, острый, как рапира, разжал ее губы, а его руки ласкали ее грудь. Каждую просьбу о пощаде он встречал истерическим хохотом. Кэт удалось оттолкнуть его, когда Петербрум принялся расстегивать брюки. Она кричала и молотила его кулаками. Джон обхватил ее шею руками и с безумным выражением лица начал сжимать их.

Глава 31

Ник, которому все до смерти надоело, оставил Чарли в «Бруксе» наблюдать за игрой в бильярд, а сам отправился домой. Если прежде посещение клуба доставляло ему удовольствие, то последние дни он ходил туда по привычке, не более того.

Весь день он чувствовал себя не в своей тарелке и беспокойство не покидало его. Дела он забросил после приезда матери. А теперь, когда она заявила, что уедет из Англии, все еще больше осложнилось, и он был не в силах сконцентрироваться на работе. Ник решил прогуляться.

Ноги сами привели его к особняку Гровеноров. Он попытался войти, но его не приняли, как, впрочем, не были приняты ранее его цветы. Прежде чем уйти, он сделал еще одну попытку: попробовал разыскать Беркли. Слуга очень взволновался и попросил его удалиться. За Кэт следили постоянно, и Беркли боялся, что если заметят, как он разговаривает с Ником, он не сможет больше помогать Кэт.

Прошло десять дней с той волшебной ночи в саду, при воспоминании о которой его охватывала дрожь. Кэт сказала, что любит его. Это точно. Она отвечала на его поцелуи с неистовством, о котором мог мечтать любой мужчина. Он догадался, что она была в экстазе, как, впрочем, и он. Воспоминание о нескольких сладостных минутах, пока он не очнулся, поняв безнадежность происходящего, и не оттолкнул ее, лишало его сна и аппетита.

Ник беспомощно пожал плечами и вышел из «Брукса». Отказавшись от кеба, он брел домой, как в тумане. Николас мчался по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки: он желал как можно быстрее оказаться в своей комнате. Внезапно Ник заметил внизу человека, вынырнувшего из темноты. Он сбежал по ступенькам и обнажил клинок, спрятанный в трости.

— Сэр, это я, Беркли!

— Ты напугал меня до полусмерти, — Ник завинтил трость.